–Хотите чаю или кофе, ребята?– спросила она с облегчением: образ трейлерного парка отступал все дальше. Лиам покачал головой, не глядя на нее; Люк сказал «нет, спасибо». Что-то в его словах прозвучало как отпор.

–Ты вроде собиралась на аквааэробику?– В голосе Лиама слышалось обвинение.

–Возникли другие дела.– Пэт машинально нащупала в кармане бумажку с номером Пронырливого ремонтника.– А я думала, ты будешь за городом.

–И что же навело тебя на такую мысль, мама?– Он продолжал печатать, не отрываясь от экрана.

–Так написано у тебя в Фейсбуке.

–О, ну Фейсбук, конечно,– это истина в последней инстанции,– голос Лиама был усталым и терпеливым; верный признак недовольства.

–Все хорошо?– спросила она.

Лиам не ответил, а в вежливом кивке Люка было что-то резкое. Резкий. Это слово хорошо описывало Люка: угловатый, резко очерченные черты лица, острый нос между темно-карими, почти черными глазами… глазами, которые никогда не смотрели прямо и открыто, а скорее косо, исподтишка, усмешка на губах.

–Оставайся с нами кушать, Люк,– предложила она, надеясь, что улыбка или кивок сможет рассеять чувство неприязни. Но на ее словах Лиам напрягся. Неужели это из-за слова «кушать», которым он часто дразнил ее?– Ничего вычурного, просто жаркое.

–Люк – веган, мама,– отрезал Лиам таким тоном, что у нее возникло ощущение, будто она только что пыталась запихнуть гамбургер в рот мальчику.

–Я могу сделать пасту,– робко сказала она. Паста же бывает веганской?

–Вообще-то мне нужно уходить, когда мы закончим.– Люк даже не скрывал своего пренебрежения, и она ощутила раздражение.

Такое поведение шокировало ее; она гордилась тем, что ей нравятся друзья Лиама, и это взаимно. «Она не похожа на других мам»,– часто слышала она, когда отвозила подростков на крикет или забирала их в разной степени опьянения с вечеринок. Очевидно, Лиам хотел, чтобы она ушла, но что-то удерживало ее на месте… По какой-то причине ей не хотелось оставлять сына наедине с этим парнем. Она вспомнила о записанном номере.

–Если нужно вычислить мошенника…– Оба парня посмотрели на Пэт, и ее голос дрогнул.– Ну, который звонит людям… и у вас есть номер, его можно поискать в интернете?

Кажется или Люк рассмеялся?

–Какой именно поиск?– Тон Лиама был одновременно терпеливым и язвительным.

–Вы про Гугл?– Теперь тон Люка был ох каким вежливым, но Пэт не упустила взгляда, который тот бросил на Лиама.

–Разве в интернете нельзя найти что-то подобное?– Ее опыт в интернете сводился к распродажам в «Маркс-энд-Спенсер», авиабилетам в Малагу и прослушиванию «Флитвуд Мэк»[25] на Ютубе.– Где вводишь несколько телефонных номеров?

–Я думаю, она имеет в виду «Фэтч»,– сказал Люк. И снова нарочито вежливо.

–О, точно.– Лиам протянул руку, не отрываясь от экрана, и Пэт достала из кармана флаер хорового общества. Лиам посмотрел на желтую бумагу с недоверчивым выражением, от которого ей захотелось его шлепнуть.

–На обороте,– пояснила она.– Написано ручкой.

–И это все?– Снова это нетерпение.– Мне нужно больше одного номера.

–Я думала, ты просто введешь его.– Пэт ненавидела оправдательные нотки в собственном голосе.

–Мама, это многоэтапный алгоритм поиска… ключевое слово – много. Один – это не много.

–Я думала, количество не имеет значения.

–Значит, неправильно думала.– Сын отвернулся: ей определенно намекали, что аудиенция окончена. Пэт почувствовала, как горят ее щеки.

Еще совсем недавно, если б он отвернулся от нее или заговорил таким тоном, его бы ждал выговор, нравоучения и, возможно, быстрая трепка по заду. Когда же этот момент прошел?

Пэт не стала спускаться вниз, а пошла в спальню и села на кровать, чувствуя себя старой, толстой и дряблой. Ее тело побаливало, морковь закончилась, и даже друзьям Люка она больше не нравилась. Внезапно она вскочила (ой!) и распахнула гардероб, хватая топы, юбки и свитера: розовые, голубые, оранжевые, фиолетовые, откровенные, веселые, осенние – и швыряя их на пол. Кого она пытается обмануть? Она была наивной, неряшливой женщиной за пятьдесят, которую терпят ее сын и его друзья, и ей следовало бы перестать одеваться так, будто она на двадцать – нет, тридцать!– лет моложе. Шалфейный топ упал на вершину кучи. В гардеробе остались лишь вещи сдержанных голубых, серых и зеленых тонов из тянущейся ткани размера XL. Когда Пэт складывала одежду в благотворительный пакет, на пол упала розовая туфля.

Розовый. О чем ей это напомнило? Внезапно перед глазами возник образ страницы Келли-Энн в Фейсбуке: она улыбается, сидя в португальском бассейне, держа в руках коктейль ярко-розового цвета.

Вслед за образом пришли слова Лиама: Фейсбук, конечно,– это истина в последней инстанции.