в восточных районах) во время свадьбы на праздничный стол кладут один на другой три пирога-витушки, которые весь первый день лежат на столе вместе с солью. Верхняя витушка, как правило, украшена «гуськами» и свастиками из теста. Как было отмечено ранее, именно такой ритуально украшенной витушкой родители благословляли молодых. О наличии подобного обрядового свадебного хлеба, причем именно трех хлебов, писал в 1912 году Е.Перфецкий в своей статье «Бытовые языческие черты в свадебных обрядах русского населения Архангельской губернии». Он отмечал, что «к приезду жениха на свадебный стол расстилают браную скатерть, на нижний (только не в передний угловой) конец стола кладут один ржаной хлеб, на другой два таких же хлеба, особо приготовленные по случаю свадьбы, называемые «столовниками»... Только в известных местах, концах стола, может лежать он один священный столовник, в других же местах стола раскладываются свадебные пряники подарки невесте от жениховых гостей они обыкновенного приготовления. Потребление столовника происходит при молитвословии присутствующих, теперь перед иконами, а в языческую пору оно происходило перед лицом домашних божеств. Потреблением хлеба при подобной обстановке и освящался раньше союз новобрачных, в настоящее время он играет главнейшую роль в домашней, так сказать, внецерковной обрядности» (курсив мой. С.Ж.)•266

В связи с этими тремя обрядовыми хлебами, сохранившими свое ритуальное значение на Русском Севере до наших дней, имеет смысл отметить, что жители Гиндукуша калаши, которых считают наследниками «древнейшей доведической идеологии первых индоевропейских иммигрантов на субконтиненте»267, во время зимнего праздника «chaumos» (аналога русской Масленицы) пекут три лепешки, предназначенные для душ умерших268• И здесь стоит вспомнить текст Махабхараты, рассказывающий древний миф о том, как появилась жертва предкам, и почему предки называются «пицца», т.е. лепешки. Этот миф гласит, что когда «земля, опоясанная океаном, некогда исчезла», то Бог поднял ее, приняв образ вепря. Но к его клыкам прилипли три кома земли, из которых он приготовил три лепешки и произнес следующие слова:

«Я творец мира, себя воздвиг, чтобы произвести предков. Раздумывая о высшем законе обряда (жертвы) предкам, Достав землю, я со своих клыков на южную сторону сбросил эти лепешки, из них возникли предки.

Эти три лепешки безвидны, пусть будут безвидны И вечные предки, созданные мною в мире.

Как отца, деда и прадеда пусть меня знают, Пребывающего здесь, в трех лепешках.

 

Певец, таков его устав, что предки познаются как лепешки.

И, по слову Вришакапи (т.е. Творца. С.Ж.),

Постоянно получают поклонение»269•

Как отмечалось ранее, в восточнославянской ритуальной практике прослеживается связь блинов с культом предков. Еще П.В.Шейн в XIX в. подчеркивал, что крестьяне считают, «будто надежным способом связи с иным миром является обычай печь блины»270• Это обязательная еда похорон, поминок, свадьбы, Святок и Масленицы, т.е. дней, в той или иной мере связанных с отправлением культа предков. В.К.Соколова пишет в этой связи:

«Некоторые исследователи видели в блинах отголосок солярного культа знак оживающего солнца. Но это мнение не имеет серьезных оснований. Блины по происхождению действительно ритуальная еда, но связаны они были непосредственно не с Масленицей и с солнцем, а с культом предков, который входил как составной элемент и в масленичный обряд. У русских блины обязательная еда на похоронах и при поминовении умерших... Знаком масленицы блины стали только у русских. Для. украинцев и белорусов они не характерны»271 • Даже привычная поговорка «Первый блин комом» связана с тем, что он клался на божницу «родителям», на подоконник для «душечек родительских» или его несли на погост и клали на могилу272. В.К.Соколова отмечает, что «в первой половине XIX в. обычай отдавать первый блин покойным родителям или поминать их блинами, видимо, бытовал широко»•273

Вероятно, здесь перед нами отголосок древнего мифа, приведенного выше, согласно которому первые предки возникли из трех комов земли, превращенных творцом в лепешки. Таким образом, первый блин, судя по всему, являлся символом кома земли и прадеда. Не случайно поэтому в Усть-Кубинском р-не Вологодской области еще до 30-х годов нашего века сохранялось поверье, что если девушке удастся украсть у матери первый блин и, забравшись на печь, прорезать в нем дырки для глаз, а затем посмотреть сквозь них, то она может узнать свою судьбу. В данном случае, согласно логике мифологического сознания, она смотрела в будущее глазами прошлого, глазами своих предков, которым было дано провидеть это будущее. Интересно, что древняя мифологическая основа была настолько закреплена в сознании северноруссов, что находила отражение даже в зафиксированных в начале ХХ в. А.А.Веселовским подражательных колыбельных. Так, он пишет, что, укачивая ребенка, матери или няньки на Уфтюге, как бы подражая колокольному звону, поют: «лива тов, лива тов... тов лив, бов лив. Завтра Христов день, тем блин, трем блин, всем по рогульке, всем по еицькю, всем по рогульке». И. Цейтлин в своей статье «Поморские народные сказки», вышедшей в свет в 1911 году, рассказывает такой вариант «Сказки об Иванушке-дурачке», в котором Иванушка получает от старших братьев за две ночи на могилке отца «блин житный да блин овсяный»274.

Возможно, что с тремя категориями предков связан также и такой обрядовый персонаж, как Дударь, отмеченный А.М.Мехнецовым для Новгородской обл. Информаторы сообщили, что на Новый год открывали окно и в него выставляли деревянную лопату для хлеба и качали ее. Пели при этом «Дударя»:

«Ох те то Дударь,

Дударь-дарь да не может, Живет долго да не умрет, Дари подаре во сырую землю. Птицы вы, птицы,

Завейте вы гнезда.

Я за видова (или инова), за молодова!»

Этот текст пели три раза так, чтобы услышали соседи или, как говорили информаторы, «чтобы дядька услышал». После того, как три раза споют «Дударя» с хлебной лопатой, т.е. «поднимут Дударя», нарядные девушки шли по деревне из конца в конец рядами по трое или четверо и: вновь пели «Дударя». На третий день Крещения «Дударя» провожали. Этот обряд совершали еще в первые десятилетия ХХ в., но никто в настоящее время не знает, что это за персонаж. Одной из старушек было высказано достаточно резонное предположение: «Может быть, Дударь святой?».

Интересно, что поднимали Дударя и провожали его в дни, связанные с культом предков, поднимали с песней именно на хлебной лопате и именно три раза. Вероятно, стоит отметить и то, что на санскрите «dutara» вестник, посредник, посланец, посланник, посол. Мы можем предположить со значительной долей уверенности, что Дударь севернорусской обрядовой песни и есть такой посредник между миром живых и мертвых, отправляемый с дарами в «сырую землю», невидимый и живущий бесконечно