— Но ты же человек высоких нравственных принципов, поэтому не позволишь себе…

— Может, и позволю! — От волнения у него пересохло в горле, и он сглотнул слюну.

— Ты же сам меня учил, что человек должен уметь держать себя в руках. Или он не человек.

— Я не человек. Шесть лет отмотал! Меня даже на работу не берут.

— А на зоне тебя чему учили? Один раз опустили, больше никогда не поднимешься.

— Нет, тебя опустили, — заявил он. — Хотя не совсем так. Ты сама это сделала, без посторонней помощи.

Артур с жадностью смотрел на пуговицы ее «сафари». Стелла очень хорошо знала, что за этим могло последовать, поэтому ей стало по-настоящему страшно. В доме кроме них никого. Если вдруг Артур решится, то остановить его будет некому. Зачем она только пустила его на порог?

— Я на тебя заявлю! — пригрозила ему Стелла.

— А если я скажу, что не убивал Осокина? — ответил ей Артур тем же самым.

— Улехов тебя просто убьет!

Сажин Улехова не боялся, действительно мог привести свою угрозу в исполнение. Но ведь и Артур был способен пойти до конца.

— Улехов за решеткой, — заявил Артур и скривился.

Он и с места не сдвинулся, но морально сдал назад. Стелла это заметила. Неужели отступит? Ей не придется терпеть унижение под этой скотиной?

— Он скоро выйдет.

— Улехов уже никто!

— Хочешь, я дам тебе денег, и ты снимешь проститутку?

— Проститутку? — Артур готов был облизнуться.

— Любая из этих девиц объяснит тебе, кто такой Улехов.

— Ну так давай, начинай! Кто такой Улехов?

— Когда ты начинаешь кривляться, становишься просто омерзительным!

— Наверное, — немного подумав, сказал Артур.

— Можешь даже прочитать мне мораль, — сказала она и вымученно улыбнулась.

— Только не трогать тебя, да?

— Я совсем не такая испорченная, как ты думаешь.

— А с Улеховым живешь как шлюха!

— Но все-таки я испорченная. Кушать будешь?

Артур долго думал, прежде чем кивнуть. Он соглашался оставить ее в покое, но только на время.

Забеспокоился Антонов, задергался так, как будто хвост ему прищемили.

Малахов кривил губы, слушая Павлова.

— В городе не дом, а домище, в гараже «лексус» дорогущий. А зарплата у него восемьдесят тысяч в месяц! Бедный, бедный Йорик! — с ухмылкой проговорил Макс и глянул на Груздева.

— Убили Йорика, — сказал Малахов.

— Антонову несчастный случай нужен. Не хочет он мусор… черепа из избы выносить.

— Опилки он не хочет выносить. Бюджеты пилят, а они летят, — сказал Груздев.

— Опилки? — Малахов строго посмотрел на него.

— Я же говорю, бюджет пилят.

— Кто пилит?

— Антонов пилит. — Груздев заметно растерялся. — Вместе с Власовым.

— Какие статьи бюджета, как пилят? Толсто, тонко, шумно, тихо?

— С треском, — попытался отшутиться Груздев.

— Мне конкретная информация нужна, Вадим Сергеевич. Кто, где, как? Фамилии, места, способы! Пароли, явки!

— Будет информация. Дайте только время!

— Нет у нас времени, не дают нам его. Вчера под Шестакова нас бросили, сегодня вот с Антоновым схлестнулись. Кто у нас коррупции противодействовать должен? Где Мухин? Почему он мне ничего не рассказывает?

— Так воскресенье же сегодня. Это только для нас рабочий день.

— Так отправь человека за ним.

— Уже послал. Скоро должен быть, — сказал Груздев.

— А может, и не надо было его трогать, — проговорил Артем. — Насчет Стасова не знаю, а Мухин — лошадка темная. Антонов, Сажин, Мухин, рука руку моет. Не стоило бы сейчас Антонова злить. Потихоньку с ним работать надо, аккуратненько.

— Вот и посмотрим, что за птица этот Мухин, — сказал Груздев. — Дадим ему понять, что Антонову говорить ничего не надо. Если скажет, значит…

Груздев пожал плечами, соглашаясь со слабостью этой своей позиции. Как он узнает о возможном контакте Мухина с Антоновым? Под наблюдение майора возьмет? А люди, время?

— Сам-то ты, что о Мухине думаешь? — спросил Малахов.

— С виду мужик открытый, спокойный, выдержанный, отзывчивый, — немного подумав, произнес Груздев. — А, что там, в душе у него и на совести?…

— Работай, Вадим Сергеевич, разбирайся с Мухиным и с коррупцией. А ты, Макс, давай, грабителей ищи. Соседей Власова опросить нужно, может, кто-то что-то видел.

— Да спрашивали мы, никто ничего, — заявил Павлов.

— Значит, плохо спрашивали.

— Может, кто-то со стороны реки что-то видел, — сказал Макс.

— Со стороны реки?

— К Власову оттуда можно зайти, а потом назад вернуться так, что никто не увидит. Съездим сейчас, еще раз пройдемся.

— Давай-давай! — Малахов недовольно посмотрел на Павлова.

Тот ведь полдня, считай, в Николашковском пропадал, а результатов ноль, разве что с Антоновым сцепился.

— Да, еще мы тут фамилию того мужчины установили, который девочку спас.

— Девочку спас — это хорошо, — отстраненно проговорил Артем.

Не тянуло его сейчас на сентиментальность. Чей-то героизм, проявленный на пожаре, факт, конечно, красивый, но пустой в информативном плане, к преступлению отношения не имеющий. Ему сейчас зацепки требовались, а с этим пока было негусто.

— Нерестов его фамилия. Зовут Артур Миронович.

— Нерестов… — Артем еще не вспомнил, где слышал эту фамилию, но уже навострил уши.

— Нерестова Стелла Викторовна — его приемная дочь.

— Стелла… — Малахов нахмурился.

Где Стелла, там что-то нечисто. Вроде бы и не нашел он ее прямой вины в истории со Скалочниковым, но каша-то заварилась из-за этой особы. Возможно, Стелла даже требовала расправы над своим обидчиком. Улехов не смог за нее спросить, тогда она подключила к делу Сажина. Женские чары — сильное оружие против влюбленного мужчины.

— Сажин мог знать о деньгах, которые хранились у Власова, — предположил Павлов. — Если так, то и Стелла была в курсе.

— И подключила к делу своего отца?

— Не исключено, что просто проболталась. Или Сажин задействовал Нерестова.

— А он мог его задействовать?

— Он мог отправить его в тюрьму.

— Сажин? Нерестова?

— Если вам интересно, то я могу прояснить ситуацию. — Павлов едва сдерживал торжествующую улыбку, заранее знал, что его история вызовет фурор.

— Проясняй, — сказал Малахов.

— Нерестова убила своего любовника, а вину на себя взял ее отчим.

— Нерестова могла убить своего любовника, — на всякий случай уточнил Артем.

Может, он был и не самого высокого мнения о Стелле, но к ответственности она не привлекалась, значит, обвинять ее в убийстве как минимум несправедливо.

— Стасов сказал, что ее могли подставить, — сказал Павлов. — Сажин даже пытался выяснить, кто это сделал, но на скамью подсудимых отправился Нерестов. У Стеллы кровь на руках была, а на ноже — ее пальчики. Он потом исчез из протокола. Вернее сказать, отпечатки с него.

— Это Стасов сказал?

— Ну да.

— Он видел этот нож?

— Нет, не видел.

Артем хотел сказать еще что-то в защиту Стеллы, но сдержал свой порыв. Слишком