Ей полагалось разозлиться, а может, обидеться, но в любом случае – уйти. Она же продолжала сидеть в кресле и наблюдать за ним с легким любопытством.

– А вы что делать будете?

– Что обычно.

– Вы что обычно делаете в обычном состоянии, – рассудила Виктория. – А сейчас не оно. Повязки вам снимать нельзя, да вы и не сможете. Пить хотите?

– Хочу, – неохотно признал Роман.

– А у вас на кухне только маленькие бутылки, требующие применения мелкой моторики. А с завтраком что? А с выбором одежды? Короче, если уж я вытащила вас из того леса, мне не хочется, чтобы вы благополучно померли на следующий день.

– По-моему, вы много на себя берете.

– В самый раз. Я вам сейчас наполню ванну, пока это единственный способ для вас вымыться, не промочив повязки. Уйду после завтрака, у меня свои дела есть. До этого момента – мужайтесь.

Хотелось ответить колко, но мешало головокружение – и чувство благодарности, от которого Роман не мог отстраниться. Она ведь во многом была права, пусть даже в своей наглости.

Виктория действительно ушла, скоро он услышал шум воды, а через пару минут соседка вернулась со стаканом. Роман протянул к ней руки, но стакан так и не получил.

– Выскользнет из бинтов на раз-два, – указала Виктория. – Давайте помогу.

– Ни в коем случае.

– Ну, вы или так будете пить, или из ванны. По-моему, из стакана лучше.

– Вы издеваетесь?

– Да так, подшучиваю. Зато я не расскажу о том, что здесь случилось, никому, мне это не нужно. А вот альтернатива мне, здешние медсестры, расскажут вообще все и еще столько же додумают. Видите? Я меньшее из зол.

Виктория помогла ему приподняться, снижая нагрузку на руки, поднесла к губам стакан. Вынужденная беспомощность бесила, и немного помогало лишь то, что соседка ко всему относилась с неизменной невозмутимостью. Она не кокетничала, не краснела и не бросала на него многозначительные взгляды. Она словно была одной из тех самых медсестер – но без прилагающихся бонусом сплетен.

Ее настойчивость даже оказалась полезной, что скрывать. Роман мог успокоить собственную гордость мыслями о том, что он пытался прогнать гостью и со всем справиться самостоятельно. Не его вина, что она не ушла. Раз уж Виктория осталась, пусть принесет пользу! О том, как много она уже видела, он предпочитал не думать.

В ванную Роман все равно отправился один. Он бы и вовсе отложил это, но нельзя – он вчера завалился в постель в грязи и засохшей крови, так что вид у него теперь был такой, будто его собаки на пустыре пожевали. Роман обернул повязки на руках полотенцами, чтобы не промочить, и с удовольствием погрузился в теплую воду. Не то же самое, что принятие душа, конечно, но лучшая из доступных альтернатив.

Уже в ванной он обнаружил, что Виктория позаботилась обо всем – на корзине с бельем лежала стопка чистой одежды. Да еще и удачно подобранной: никаких сложных застежек, свободный спортивный костюм, который несложно было натянуть даже с перемотанными руками.

– Вы что, рылись в моем шкафу? – возмутился Роман.

– Ага, можете потом пересчитать носки с трусами и убедиться, что я ничего не умыкнула, – отозвался бодрый голос из-за двери. – Роман Андреич, кто привил вам убеждение, что, если вы скажете «спасибо», у вас язык отсохнет?

– Спасибо, – угрюмо поблагодарил Роман. – Зачем вам это нужно?

– Карму чищу. Говорят, где-то наверху засчитываются плюсики за каждого спасенного котенка. Думаю, вы мне даже больше баллов набросите, вы покрупнее котенка будете. Когда устанете плескаться – выходите, я уже завтрак готовлю.

– Это вовсе не обязательно!

– Но я-то уже начала.

И снова ее невозможно было выставить вон, потому что сам он не справился бы. С его руками можно разве что холодильник открыть, с остальным уже проблемы. Оставалось лишь надеяться, что сегодня хирург придумает повязки поудобнее.

Кое-как одевшись, Роман вышел из ванной и направился на кухню. Не нужно было спрашивать, что она готовит – запах блинов расползался по всему дому. То, что у него на кухне есть ингредиенты для блинов, стало для Романа открытием: холодильник заполняла кухарка, приходившая к нему несколько раз в неделю.

– Не люблю сладкое, – только и сказал Роман. Сказал, потому что хотелось подчеркнуть: он не настолько сильно зависит от непрошенной спасительницы, и если она вообразила себя добрым ангелом, то зря.

Виктория не обиделась:

– Вы трындеть любите.

– Что, простите?

– У вас в наличии четыре вида сиропа, джем, шоколад и сгущенка. Это для кого, тараканов подкармливать?

– От бывшей осталось.

– Вашей бывшей тут нога не ступала, и вот вы снова трындите. Видите? Я была права. Да ладно, мужайтесь, потерпеть совсем чуть-чуть осталось. Я сейчас закончу и уйду. Помните: перевязка в двенадцать. Хотя вы ж тут босс, когда придете, тогда и перевяжут… Тут другое важнее, Роман Андреевич. – Виктория, до этого улыбавшаяся, посерьезнела и повернулась к нему. – Я смотрю, вас не тошнит, двигаетесь вы вполне бодро. Значит, сотрясения удалось избежать, поздравляю. Боль в руках, похоже, на время отступила. Все вместе это может создать иллюзию того, что вы здоровы и в состоянии скакать тут попрыгунчиком. Не поддавайтесь, лекарства нужно принимать вовремя, обезболивающее тоже колоть хотя бы два дня. Иначе доходитесь до чего-нибудь гораздо менее приятного, чем ваше нынешнее состояние.

– Благодарю за информацию.

Роман и сам понимал, что она права. Однако бодро глотать лекарства жменями и бегать на уколы он не собирался. Нужно будет обсудить это все с врачом, а уколы и вовсе сразу же исключить. Градов подозревал, что проблемы с памятью вполне могут быть связаны с этим, а вовсе не с посттравматическим шоком. Он что, нежная барышня – шоку поддаваться? Боль можно потерпеть, если наградой за это станет чистый разум.

Виктория поставила перед ним тарелку с пышными блинами, уже порезанными и политыми сиропом, вложила в левую руку вилку. Ворчать хотелось все сильнее, однако Роман признавал, что сделать все это самостоятельно оказалось бы сложно. Вынужденная слабость являлась куда бо`льшим испытанием, чем любая боль.

– Вот, наслаждайтесь, а мне пора идти. Дальше справляйтесь сами, для облегчения задачи представьте, что вы крабик и у вас клешни.

– Это что, месть за отказ переходить на «ты»? – мрачно осведомился Роман. Хотелось улыбаться, но улыбаться было нельзя.

– Месть? С моей стороны? Ну, придумаете тоже! Ладно, я пошла. А, и вот еще совет напоследок: захотите в туалет – используйте пластиковые пакеты.

– Да как вы…

– Всегда пожалуйста, – подмигнула ему Виктория и поспешила покинуть