– Мама, все в порядке, у нас все хорошо, Костик гуляет, ест фрукты, папа принимает лекарства, ждем ответ от клиники в Германии, бабуля бегает втихаря на свидание.

– Меня-то ты не обманывай, тут птичка напела про твои приключения. Свадьба, я так понимаю, отменяется?

Вздыхаю, смотрю в яркое небо. Костя нарезает круги на велосипеде вокруг клумбы, народ неспешно гуляет по парку. У всех все хорошо, но почему у меня так сложно?

– Мы еще не разговаривали с Сергеем, он уехал в командировку, как вернется, отдам кольцо.

– И больше матери ничего не хочешь сказать?

– Костя познакомился со своим настоящим отцом.

– С биологическим, ты забыла точно сформулировать, который никакого отношения, кроме единственного сперматозоида, когда-то оплодотворившего твою глупую яйцеклетку,к Костику больше не имеет.

Мама резка, такой она бывает нечасто, но все в агентстве знают, как Эльвира умеет нагибать морально и ставит на место, не выбирая слова и речевые обороты. Иногда бывает жалко этих людей.

– Пусть даже и так, но он имеет право знать о сыне, они столкнулись случайно, во дворе.

– Только не надо грешить на судьбу и провидение.

– Я так не считаю.

– Кто он? Та самая сволочь, которая отняла в свое время фирму отца? Именно в то время у вас все случилось? Господи, я в шоке, реально в шоке.

Устала всем все объяснять и думать на эту тему, да, Жаров – скотина последняя, Сергей – ангел во плоти, поэтому я должна быть умной женщиной, мне не восемнадцать, держать свои яйцеклетки под контролем, не допуская к ним ни одного сперматозоида.

– Если тебе станет легче, то я сама в шоке. Но все уже сделано давно, и, кстати, Сергей имеет прямое отношение к семье отца моего ребенка. Так что, если я выйду за него замуж, будет очень странный союз.

– У вас что-то было? Вы спали? Ну конечно было, зачем я задаю глупые вопросы? И что дальше?

Мама словно не слышит последнюю фразу. Молчу.

Сама не знаю, что будет дальше.

– Думаю, ничего, мы скоро прилетим, как только определимся с клиникой и отвезем папу. Бабуля сопротивляется, придется уговаривать вернуться ее компаньонку. Они с Маргаритой как разругались полгода назад, так помириться не могут.

Теперь молчит мама, я смотрю, как сын улыбаясь катается на велосипеде, на нем ярко-желтый шлем, его купил Матвей, как и тот, мой, что лежит дома, подаренный давно.

Реально мистика какая-то, наше знакомство и знакомство с сыном. Этот шлем, велосипед.

– Мам?

– Как отец?

– Терпимо, да я сама понимаю, что глупость все это, мам, я не дура, хотя иногда думаю, что такая, я трезво оцениваю ситуацию, между мной и Матвеем ничего не может быть, мы чужие друг другу.

– О его зовут Матвей, надо хоть в глаза его паршивые посмотреть.

– Мам не начинай.

– Как Костя воспринял весть об отце?

– Хорошо, они нашли общий язык.

– Да уж. Может, их вообще не стоило знакомить? А сейчас попробуй, объясни, почему папа не с мамой.

– Что-нибудь придумаю.

Хотя не знаю, что и придумать, Жаров полон решимости быть вместе, это имея жену, общий бизнес с ее отцом. Все, что сказал папа, правда, так просто Матвей не уйдет, да и уйдет ли вообще, неизвестно.

– Хорошо, милая, будь умницей, надо бежать, все в агентстве очень скучают по Костику и тебе, передают привет.

– Да, спасибо, мы тоже скучаем, поцелуй девочек.

Отключилась, вновь посмотрела на сына, но не заметила яркого шлема, что до этого мелькал на аллее. Напряглась, встала, оглядываясь по сторонам, перед глазами все рябило от солнца, зелени, людей, в ушах стоял гул. Сердце болезненно сжалось в груди, а потом часто забилось, ладони вспотели.

– Костя! Костик! Костя!

Обошла клумбу, высматривая сына, продолжая звать его. Это была реальная паника и страх, что пробирал до костей. Что делать? Где искать? Что случиться с ребенком? Как я вообще могла просмотреть то, куда он поехал и с кем? Вдруг он ушел с посторонним?

Ведь не мог, я учила не разговаривать с незнакомыми людьми. А если его похитили?

То, что рассказал про Жарова отец, о том, что он далеко не простой бизнесмен, вот именно это сейчас страшило больше всего. В голове вспыхивали мысли одна страшнее другой, пальцы кололо иголками изнутри.Надо звонить в полицию, Матвею, надо что-то делать, а не бегать вокруг клумбы и звать сына.

– Мам, смотри, что у нас.

Думала, упаду в обморок, когда услышала голос ребенка. Обернулась, Костик шел со стороны фонтанов, нес два стаканчика мороженого, Матвей катил рядом велосипед, щурил глаза от солнца.

– На, мы купили тебе клубничное, как ты любишь.

– Ты почему ушел? Я потеряла тебя, – говорю осипшим голосом, чувствуя, что сейчас заплачу, саму колотит изнутри.

– Я не уходил, я поехал по дорожке и встретил папу, мы пошли за мороженым.

Папу? Как у детей все быстро и просто, он знает этого мужчину четыре дня и уже называет папой.

– Регин, что-то случилось? Мы напугали тебя?

Сжимаю в руке вафельный стаканчик, холодный, он немного успокаивает, не хочу срываться при ребенке, но да, я очень испугалась.

– Никогда больше так не делай, слышишь, Костя? Не уходи, не сказав мне.

– Хорошо,– мальчик смотрит виновато, кивает.

– Регина, извини, ты разговаривала по телефону, мы решили быстро, туда и обратно, мы больше так не будем, честно-честно.

– Да, ма, честно-честно не будем.

Матвей делает виноватые глаза, Костик повторяет, они сейчас так похожи, словно две копии, только одна – маленькая, а другая – большая. Вот что мне с ними делать?

Дышу ровно, смотрю на своих мужчин. Улыбаются, такие забавные, чуть с ума не сошла за пять минут, а им весело и хорошо.

– Что ты здесь делаешь?– обращаюсь к Матвею, тот подходит ближе, прижимает к себе у всех на виду, целует в висок.