Шрифт:
Закладка:
Я чувствую, как мне становится хуже.
Следующим днём мы идём к кому-то в гости. Я в основном молчу, как обычно не привлекаю к себе внимания. Аля выглядит разбитой, словно она, как и я, не спала сегодня.
Понимаю, что хочу уехать домой, мне здесь плохо. И ей здесь плохо, что намного важнее.
Мы идём по главной улице поселка, мимо рынка. Вокруг десятки натянуто-улыбающихся людей, сжимающих в руках пакеты с покупками. Их лица напоминают клоунские физиономии – не покидает чувство, что вокруг меня разыгрывается неудачная театральная постановка, что у всех этих людей большие проблемы, но, несмотря на это, они улыбаются, надеясь получить неплохой гонорар. Бесы, они все что, наглотались антидепрессантов? В их жизнях происходит чёрт знает что, а они радуются, покупая тряпки на распродажах! В любом случае, меня это не касается, мне нужно дотянуть до вечера, когда я окажусь в темноте и тишине комнаты на втором этаже дома Алиных родителей, а потом, как проснёмся, мы поедем домой.
Улица кажется бесконечной. К моему огромному сожалению, из-за отличной погоды мы решили прогуляться, а не ехать на машине. Лучше бы я сидел, чем шёл. Интересно, чем сейчас занимались бы Эм с Эмилем, если бы существовали? Ловлю себя на мысли, что я не придумал им занятия на эти выходные. Следовательно, сегодня эти двое не существуют даже в моём воображении. Не покидает чувство, что я их медленно убиваю.
Аля в сторону родителей смотрит редко, на мой вопрос «Всё в порядке?» отвечает «Конечно», тему продолжать не хочет. Подходим к светофору.
– Олег, не ты потерял? – Отец Али, Константин Петрович, поднимает с земли телефон и притягивает мне.
– Нет, не я, – хлопаю себя по карману.
Мы начинаем оглядываться в поисках хозяина трубки. Им, а точнее, ею оказывается девочка лет тринадцати.
– Огромное вам спасибо! Это уже третий телефон в этом году, меня бы дома убили! – радуется ребенок.
Она обращается ко мне, но я киваю на Константина Петровича, показывая, кто сегодня герой. Девочка выглядит такой счастливой, что мы тоже не можем сдержать улыбок. Помимо нас с Алиной семьёй, она кажется единственным реальным человеком на этой улице. Я оглядываюсь по сторонам, хочется скорее рассказать Але об этом забавном случае, и вижу, как они с матерью перебегают дорогу на красный свет светофора. Одна из машин тормозит, яростно сигналя, водитель появляется из окна и зло ругается, но я не слышу, что он говорит.
Не обращая никакого внимания на идущих навстречу людей, делаю несколько шагов в сторону, подхожу к дороге.
– Смотри, куда идешь! – возмущается налетевшая на меня актриса.
Какая ещё актриса? Боже, мне действительно становится хуже.
Яростно тру глаза.
Мне дурно.
Картинка перед глазами расплывается, резко меняется, становясь чёрно-белой. Ощущение, будто я куда-то лечу – напрягаю мышцы рук и ног, чтобы не упасть. Лечу или падаю. Ощущаю себя, но это уже не я… вернее, я, но в прошлом.
Я вижу Алину на противоположной стороне дороги. Не Алю, а Алину. Вижу, как она машет мне. Нервничаю, так как мы опаздываем в гости, показываю ей знаками, как сильно недоволен её халатным отношением. Она невинно пожимает плечами. Нас разделяет две полосы встречного движения. Светофор очень долгий, мы ждём. Я ещё больше злюсь, хожу из стороны в сторону. Светофор горит красным. Машу рукой, понимая, что уже точно опоздал, а встреча была для меня очень важной. Бесы, я даже не могу вспомнить, с кем именно у меня была встреча. Укоризненно качаю головой. Делаю всё, чтобы Алине стало стыдно. Она достаёт косметичку и красит губы. Чёртова идиотка, она думает о макияже, пока я от бешенства рву на себе волосы!
Я резко поворачиваюсь спиной к ней и ухожу, сжимая кулаки от злости, но вдруг слышу позади себя визг трения шин об асфальт, крики. И её крик. Оборачиваюсь и вижу Алину, но уже лежащую на асфальте. Она подумала, что я обиделся, она побежала меня догонять, надеясь, что успеет проскочить.
В момент я подбегаю к Але и дёргаю ее за руку.
– Ты совсем рехнулась? – кричу. – Ты понимаешь, мать твою, что делаешь?
Она пробует отойти, но я не пускаю.
– Олег, мне больно, на нас смотрят. – Аля пытается меня успокоить, поглядывая по сторонам, но я не обращаю внимания.
Я вижу перед собой аварию. Лужу крови, бледное изломанное тело.
– Если у тебя не хватает мозгов запомнить, на какой сигнал светофора следует переходить дорогу, то будешь всегда ходить со мной за руку! – снова кричу я. – Ты себе представляешь силу удара даже на сорока километрах в час? Когда ты начнёшь думать головой? – кричу уже истошно.
– Олег, милый, всё в порядке, – говорит Аля быстро, ласково. Проводит рукой по щеке, успокаивая, но я отворачиваюсь. Снова дёргаю её за запястье, в которое вцепился мёртвым хватом. Мне кажется, если отпущу – Али не станет, и я навсегда потеряю её.
– Олег, прости меня, пожалуйста, – заглядывает она в глаза. – Я не подумала.
– Ты не подумала! – ору я на всю улицу. – Как мне заставить тебя думать о таких вещах?!
– Я теперь всегда буду думать, клянусь тебе. Олег, родной, честное слово. Больше такого не повторится. Я всегда буду переходить только на зелёный и смотреть по сторонам.
Она меня обнимает, прижимается. Я быстро ощупываю её тело, проверяя, нет ли травм, хотя и понимаю, что взяться им неоткуда. Просто мне так спокойнее.
– У вас всё в порядке? – Рядом с нами замерли её родители.
– Да, – говорит Аля.
Я прячу лицо в её волосах, радуясь, что она живая и здоровая.
До родственников Али мы идём быстрым шагом, я держу её за руку, она меня гладит по плечу, иногда шепчет что-то нежное. Хочу принять успокоительные, но понимаю, что это будет уже четвёртая таблетка за день (при норме две за сутки), а ещё даже не обед.
А потом я понимаю, что устроил сцену посреди улицы, на глазах у её родителей. Бесы.
Сижу за столом, молчу, ни с кем не разговариваю. Смотрю на синяки на запястье Али от моего захвата. Перевожу взгляд на часы, мечтая скорее оказаться дома.
В психбольнице, во время тестов, всегда спрашивают, какой сегодня день недели, какое число. Какая по счёту моя кровать от двери, если считать слева направо. А если справа налево? Что я ел на завтрак. Если отвечаешь на все вопросы, могут попросить рассказать теорему Пифагора,
