показались близкими, что осталось непонятным. Особенно мне запомнилось занятие, где все по очереди рассказывали, почему они «другие». Мы играли так очень долго, и было ясно, что я пришла в свой выходной, а дети после тяжелого дня, чтобы просто увидеться и поговорить. Возможно, дополнительный понимающий и слушающий взрослый им был нужнее, чем дополнительное чтение, но идея совмещать всех устроила.

Когда я поняла, что хочу включать в уроки больше современной литературы, то начала отбирать небольшие рассказы и готовить к ним задания по русскому языку. Эта хитрость позволила показать ученикам современных подростковых писателей. Вообще, многое из того, что не умещается в уроки литературы, я переношу в уроки русского языка. Так можно слушать новые треки Нойза МС, читать интересные интервью, смотреть видео от «Гоголь-центра». Кстати, о видео. В ОГЭ по русскому нужно писать сочинение по шаблону о каком-нибудь «правильном» и «высокоморальном» понятии. Как-то раз мне попался на ютубе живой и совершенно не тоскливый ролик «Гоголь-центра», где актеры отвечают на вопрос «Что такое совесть?». Мы посмотрели его на уроке, и я предложила ребятам выбрать понятия из перечня к ОГЭ и снять свое видео, где они так же спрашивали бы людей о значении «настоящего искусства», «любви» и далее по списку. Выяснилось, что при определенном ракурсе вдохнуть смысл можно даже в такое гиблое дело, как подготовка к написанию насквозь клишированного сочинения.

В современной школьной программе игнорируется все, что было написано у нас и за рубежом в последние сорок лет. Насколько позволяют программа, время урока, возможности для дополнительного разговора, я пытаюсь познакомить учеников с какими-то современными текстами, что-то посоветовать, чем-то попытаться заинтересовать, говорить с ними о том, что фэнтези, фантастика, young adult, которые они читают, – это книги не однозначно хуже (или лучше) тех, о которых мы с ними говорим на уроках, это просто другие книги, а книга как таковая может быть хорошей или плохой и в XIX, и в XXI веке. А еще она может быть хорошей или плохой для какого-то конкретного человека, и я как учитель литературы вполне могу не любить определенного классического автора, так же как может не любить другого автора какой-то известный критик, и у любого из моих учеников тоже есть такое право.

Оксана Владимировна Султанова, Томск, стаж преподавания 7 лет

В восьмом классе (мне приходилось несколько раз брать новые классы как раз этого возраста, поэтому технология отработана на них) можно специальным образом организовать внеклассное чтение по четвертям. В первой четверти читаем книги друг друга. Для знакомства с ними отводим несколько первых уроков года. Каждый ученик коротко представляет какую-то любимую книгу – в итоге у нас получается список из 20–25 книг, откуда надо выбрать две запомнившихся и прочесть их. А в конце четверти написать работу, в которой сравнить свое впечатление с впечатлением одноклассника.

Во второй четверти читаем книги, которые были интересны в восьмом классе родителям. Для этого надо поговорить с мамой или папой (можно и бабушкой или дедушкой) и, прочитав порекомендованную ими книгу, опять же сравнить свое и их восприятие.

В третьей четверти идем по учителям – они же тоже что-то читали в своем восьмом классе. Опрашиваем, составляем список, читаем, разговариваем с учителем о его впечатлении, пишем работу.

В четвертой четверти читаем книги из списка, который составляют по нашей просьбе выпускники. Они уходят из школы и, оглядываясь назад, рекомендуют литературу идущим им на смену. Итоговая работа строится на том же принципе сопоставления впечатлений.

Весь год мы формируем у ребят иллюзию, что вокруг читают все. Создаем списки. Даем возможность выбора. Учим слушать других и себя. Системно, целенаправленно, с дедлайнами и отметками. Знаю по опыту, что этот год для многих становится точкой начала настоящего чтения.

А можно действовать как бы впроброс, à part (так называют в театре реплики в сторону). Ведешь урок или разговариваешь с учеником на перемене – и как бы между прочим, невзначай, называешь ту или иную книгу. Тут важно коротко и интригующе ее подать, наживить крючок самой вкусной наживкой. Быстро, незаметно забросить его и ждать клева. Делая вид, что занят совсем другим. И эта стратегия тоже работает, проверено. И главное – если срывается, не переживать. Просто продолжать выходить в море. Говорить себе, как хемингуэевский Старик: «Значит, я попробую еще раз». И пробовать, пробовать.

Сергей Владимирович Волков, Москва, стаж преподавания 28 лет

Периодически я вожу учеников в театры, музеи или зову гостей в школу. Обычно такие события не связаны с классикой и великими шедеврами, то есть речь не о БДТ и Эрмитаже, а скорее о небольших проектах, где можно все рассмотреть вблизи, включая создателей, актеров, режиссеров, экскурсоводов. Мне хочется показать не грандиозные спектакли и выставки, а среду, сам феномен творчества. Спектакль о Стиве Джобсе или возможность оказаться за сценой Большого театра кукол завораживают детей и вырывают их из сурового мира обязаловки. И гости к нам приходят только такие, с которыми возможен простой человеческий диалог.

Меня поразило, как легко позвать в школу живого писателя: достаточно следить за небольшими детскими издательствами и немножко с ними подружиться. Благодаря издательству комиксов «Бумкнига» к нам приходил норвежский комиксист Андерс Кваммен, благодаря «Самокату» – автор подростковых и детских романов Дарья Доцук. Сами по себе приезжали писатели Андрей Жвалевский и Евгения Пастернак. И все они правда хотят к детям, по-настоящему, то есть не ждут правильных вопросов от хороших девочек и мальчиков, а на равных говорят со своими читателями о подростковых проблемах, затрагиваемых в их книгах. Главное – не бояться приглашать, а пригласив, не устраивать профилактической подготовки к встрече с советами в духе «о том-то не спрашивайте, поднимайте руку, будьте серьезными». Лучше всего затеряться в классе, предоставив читателям и писателю встретиться без надсмотрщика. Это не значит, что надо на весь час замолчать, спрятавшись под парту, но можно ведь тоже превратиться на время в читателя и забыть о тяжелом педагогическом прошлом.

Перечисленные приемы в разной степени эффективны. Они работают не со всеми учениками и не всегда, но, кажется, в целом помогают если не заинтересовать литературой, то хотя бы не вызвать отторжение. Роль учителя в формировании читателя велика, на нас много ответственности. И все-таки существует масса других факторов, влияющих на читательскую судьбу ребенка. Один мой ученик категорически отказывался читать, три года подряд заявлял, что не в состоянии осилить даже коротенький рассказ. А в начале