по всему, злоумышленник был один, потому и не стал с сейфом в руках терять время и силы на то, чтобы закрывать за собой двери, которые к тому же затворялись с щелчком, а предпочел поскорее спуститься вниз и, поместив сейф в багажник машины, скрыться с места преступления. Подписавший себе приговор, дежурный даже не подозревал, насколько был близок к истине. Именно так и поступил Рихер, полагая, что чем раньше пересечет границу и передаст в руки сотрудников контрразведки добытые им секретные документы, а в их числе и данные на десятерых основных агентов ЦРУ, внедренных в различные службы ГДР и в аппарат правительства, тем больше шансов накрыть всех одним махом. А это уже весомые козыри при переговорах о размере денежного вознаграждения. Но план Рихера оказался хорош лишь в задумке. На деле все пошло не так. Обнаружив пропажу, западная разведка первым делом предприняла все меры, чтобы отозвать из Восточной Германии своих людей, фамилии которых оказались «засвечены» среди бумаг в украденном сейфе. Ну и, конечно, поступила команда перехватить и уничтожить похищенные Рихером секретные документы, а самого предателя ликвидировать. Наряду с другими, приказ получил и один законспирированный в Восточном Берлине агент под кодовым именем «Джереон», он же – Ганс Гюнтер Крафт – бывший антифашист, которого считал соратником по борьбе с нацизмом сам Эрих Хонеккер!

Крафт был завербован в конце 70-х не кем иным, как Альфредом Рихером! Западные хозяева до сего дня относились к Крафту как к ценному приобретению. Блестящая перспектива – при надлежащей «обработке» из него мог получиться канал влияния на главу государства. Западная разведка пыталась повторить успех Штази, когда в окружение федерального канцлера ФРГ Вилли Брандта удалось внедрить офицера восточногерманской разведки Гюнтера Гийома. Уверенно продвигаясь по карьерной лестнице, Гийом дорос до должности личного референта и руководителя канцелярии федерального канцлера ФРГ. Кто знает, каких еще высот достиг бы Гийом, если не предательство, в ходе которого он был разоблачен, а для Вилли Брандта, как известно, дело кончилось скандальной отставкой.

Западные хозяева Крафта понимали, что шансов выполнить задание у него немного, но в то же время не исключали вероятности, что беглец вполне мог заявиться к нему, если того обложат со всех сторон. Было известно, что Крафт и Рихер считались давними друзьями, которых после раздела Германии судьба раскидала по разные стороны Берлинской стены. В то же время никто не сомневался, что выполнение задания ставило крест на дальнейшей работе Крафта в западной разведке. Ведь акция возмездия должна была стать показательной, дабы ни у кого не оставалось иллюзий в неотвратимости кары за предательство! А это, в свою очередь, значило, что очень скоро контрразведка вычислит «мстителя» и схватит. Раскрытый агент – «расходный материал». Увы, в случае невыполнения задания конец был тот же – фамилия Крафта значилась в списке западных агентов. Штази его схватила бы. Так что о внедрении в ближайшее окружение главы ГДР думать не приходилось. В лучшем случае, Крафту могли обеспечить «зеленый коридор» на Запад, а в худшем – нашли б скончавшимся у себя в квартире от какого-нибудь сердечного приступа.

Альфред Рихер посмотрел на часы. Семь минут понадобилось ему, чтобы справиться с двумя пограничниками. Они лежали рядышком, связанные по рукам и ногам своими же поясными и брючными ремнями, с кляпами во рту и выпученными от злости глазами. Было видно, что оба понимали – этого не случилось бы, плюнь они на просьбу заключенного сводить его в сортир по нужде.

Рихер поторапливался, чувствуя, как время подобно песку утекает сквозь пальцы, обесценивая всю его работу, страхи и риски. Полдня пробыл он в карцере, теперь же, за рулем своего «Мерседеса», направлялся в округ Лихтенберг, где располагалась штаб-квартира Штази. Оставалась еще надежда на то, что там оценят важность доставленных им материалов. Главное – успеть! Успех операции заключался в ее неожиданности. Ведь как только обнаружится пропажа документов в вилле на Айзенманштрассе, агентов предупредят об опасности и те уже очень постараются не попасть в руки спецов генерала Кратча, начальника контрразведки ГДР. А самого Рихера, вероятнее всего, попытаются убрать. Такой поворот событий никак не входил в его планы. Да, рано или поздно все выяснится, и прохлопавшим ценнейшую информацию начальникам в погонах это будет стоить карьеры, а может и свободы! Но ему, Рихеру, оттого почему-то легче не становилось. В Восточном Берлине он находился сейчас в не меньшей опасности, чем на Западе, особенно после того, как пришлось совершить два побега, сначала там, потом здесь. Нелепость!.. Рихер хоть и старался сохранять присутствие духа, но все же понимал, что факт хищения документов на Айзенманштрассе, конечно, уже обнаружен, и все меры по выявлению предателя приняты. Вряд ли вычислить его экспертам составило много труда. Элементарная «поверка» сотрудников и запрос пограничникам о случаях пересечения границы прямой наводкой укажет на него, Рихера. Так что, попав в цейтнот, он стал мишенью для всех. Но что было делать? Сидеть в карцере, в ожидании того, пока добытая с риском для жизни секретная информация преспокойно устареет, и, подобно испорченной от времени квашеной капусте, спровоцирует спазм желудка у потребивших ее? Черт. Так и так шансы на благополучный исход таяли, как лед в стакане с виски, который он попивал, придумывая план похищения секретных документов. Рихер уже подъезжал к Штази, когда красным огоньком перед глазами вспыхнул сигнал тревоги. Он вдруг ясно понял, что если восточным агентам поставлена задача арестовать его, то западным – приказано ликвидировать предателя любым путем. В том числе на подходе к Штази, куда, нетрудно догадаться, с крадеными документами пребудет изменник. Достойное место для «встречи»! Как быть?.. Рихер воспроизвел в памяти берлинский адресок своего давнего приятеля. У него можно было найти временное убежище, чтобы собраться с мыслями в более или менее спокойной обстановке. «Этот не сдаст, – размышлял Рихер, – этот, как и я, любит деньги и за «хрустящие» будет молчать как рыба. А если не согласится помочь, что ж, придется заткнуть ему рот навсегда». Он прибавил газу и, минут через двадцать выскочив на нужную улицу, свернул во двор искомого дома. Припарковавшись у бордюра в дальнем от въезда углу, Рихер заглушил разгоряченный мотор, вышел из автомобиля и запер дверцы. «Кажется, этот», – приглядевшись, направился он в один из подъездов. Взойдя вверх по ступенькам, остановился на лестничной площадке, нажал на звонок. Через минуту дверь отворилась. В проеме возник хозяин квартиры.

– Здравствуй, дорогой друг. Узнаешь ли ты меня? – спросил гость.

– Альфред?.. – прищурившись, произнес Ганс Гюнтер Крафт и отступил в сторону, чтобы пропустить в квартиру человека, которого ему