Дядя Лёша сразу понял суть и забросал меня вопросами. Когда я окончательно выдохся, объяснил этому Левше, что мне нечего добавить. Прямо какой-то энергетический вампир, а не токарь. Или товарищу просто не хватает общения, вот он и пытает меня, за неимением нормальных собеседников. Не дай бог остаться в старости одному. Гляжу на ещё нестарого мужика и понимаю, что пора и мне задуматься о второй половинке. Леночки и Светочки у меня ещё будут, только любовницы нормальную семью не заменят. Что-то я погрузился в грустные мысли и пропустил вопрос Алексея Викторовича.

— Ящик будем чем-то обтягивать? И может, сделаем сразу замки? Получится самый настоящий чемодан, с которым хоть завтра в дорогу. Думаю обтянуть его дерматином. Есть у меня в подсобке пара метров.

— Викторыч, а можно найти какой-нибудь стул на крестовине, и к нему тоже присобачить колёсики? По замкам и обшивке — идея отличная, — показываю токарю большой палец, — Меня больше волнует, получится ли изготовить колёсики нужного качества.

— Ты, Алёшка, в моих умениях не сомневайся. Сделаем в лучшем виде. И стул я тебе найду — знаю, у кого его достать. Ты только денег немного выдели, а то кое-чего покупать придётся, или на магарыч поменять.

Абсолютно не задумываясь, достаю пять десятирублёвок и кладу на стол.

— Этого хватит?

Последовавшую реакцию токаря я точно не ожидал.

— Вы там совсем охренели в своей Москве! Правильно говорят, что жируют все эти писатели с актёрами. Зажрались и от простого народа оторвались. Наверное, им невдомёк, сколько сейчас получает рабочий, или какая у стариков пенсия. Контры вы, все! — подвёл итог своей гневной речи Петрович и схватил меня за ворот пиджака.

Медленно разжимаю стальную хватку удивлённого токаря. Я тоже давно уже не тот полудохлый мальчик. А в последние полтора года с гирей не расстаюсь. Старинный пятак точно согну, до такой степени окрепли кисти рук.

— Во-первых, я расценок на металл, фанеру и прочие стулья не знаю. Во-вторых, это чуть ли не последние мои деньги, а до зарплаты ещё неделя. В-третьих, кто на что учился. Если ты, Алексей Викторович, работал токарем и не стремился стать инженером или начальником цеха, то это твой выбор. А я, после армии, отказывал себе во всём, но пять лет учился. Хотя у меня уже была семья, и нам было ох как нелегко. И я планирую зарабатывать в десятки или сотни раз больше, чем обычный рабочий или инженер. Потому что простых тружеников — миллионы, а талантливых актёров, певцов, композиторов и режиссёров — несколько десятков. У нас страна больших возможностей. Никто не мешает работяге изменить свою жизнь и стать знаменитым певцом. Это я про Гену Пупкова, о котором уже шла речь. Человек не пил пиво после смены, и не мял сиськи ваших заводских прошмандовок. Он создал ВИА, писал музыку, пахал после работы и ждал своего шанса. И теперь его знают как Геннадия Ясного — одного из самых популярных молодых певцов СССР. А его однокашникам остаётся только пить своё пойло и хвастаться окружающим, когда услышат голос Гены по радио или увидят его по телеку, что, мол, они когда-то с ним учились.

Встаю из-за стола и собираю чертежи. Петрович как-то сразу сдулся и старался не смотреть мне в глаза. Не люблю я подобных разговоров. Ещё и выслушивать такие упрёки от вполне адекватного человека, который из себя что-то представляет. Ладно бы он костерил барыг и прочих паразитов, или сам был ничтожеством.

— Прости меня, Лёха, — дядя Лёша подошёл ко мне в прихожей, — Наговорил я тебе лишнего. Сам не пойму, что на меня нашло. Чертежи оставь, не обижай старика. Сделаю твой чемодан в лучшем виде. И я понимаю, что никому об этом говорить нельзя. От меня информация никуда не уйдёт.

Хороший он мужик! Ну, сорвался, с кем не бывает. Я ещё посидел полчасика с Петровичем, и засобирался на электричку. Думаю, он теперь расшибётся, но сделает мне самую настоящую конфетку. Опять в голове засел вопрос, способна ли советская промышленность производить чемоданы серийно? Ещё и без брака, периодически меняя модель. Думаю, что нет.

* * *

Неделю после возвращения из Парижа я буквально порхал. Не было никаких проблем как с монтажом отснятого материала, так и с телепроектами. Больше всего радовали «Доброе утро, страна!», «Кухня» и «Утренняя почта». Если бы сейчас в Союзе считали рейтинги, то эти передачи били бы все рекорды. Не обошлось и без гневных писем с прочей критикой. Как я и ожидал, вздорные женщины и прочие моралисты требовали закрыть утреннюю разминку. Мол, долой этот разврат и непотребство. Вторым врагом стало кулинарное шоу. Здесь не обошлось без ажиотажа на некоторые продукты, которые самые счастливые граждане в мире просто смели с прилавков. Поэтому у передачи враги были мощнее. Жалобы шли от работников торговли и районных парторганизаций. Они не мелочились и писали сразу на «Гостелерадио» и в Совмин с ЦК. Проблема жалобщиков заключалась в том, что «Кухня» понравилась жене «дорогого Ильича». Это мне немного позже сообщили по секрету. С учётом того, что лучшими подругами Виктории Петровны были Лидия Громыко и Анна Черненко, которым наверняка тоже нравилась передача, то у кляузников просто не было шансов.

Обычно, когда всё идёт хорошо, жди беды. Так и произошло. В один из дней мне позвонила секретарь Бритикова и сообщила, что меня вызывают на заседание парткома киностудии.

А нормально так народа собралось! Хватает людей, которые к «Горького» не имеют никакого отношения. Здесь вам и замглавы «Госкино» Баскаков, мирно беседующий в президиуме с Чухраем. Второй, наверняка, представляет «Союз кинематографистов». Естественно, не обошлось без Барабановой. Рядом с довольным парторгом сидел неприятный мужчина с презрительно сжатыми губами. Вроде тоже какой-то партийный активист. Сбоку примостился товарищ Бритиков, который явно испытывает дискомфорт от происходящего действа. В первых рядах сидело много узнаваемых лиц. Они думают, что пришли на спектакль? Только я им сейчас испорчу шоу, превратив его цирк. Реально задолбали эти лицемеры.

— Товарищи, попрошу прекратить разговоры, — начала вступительную речь парторг киностудии, когда актовый зал забился под завязку, — Не буду ходить вокруг да около. Сегодня мы разбираем аморальное поведение товарища Мещерского. Находясь за границей, где он должен был достойно представлять Советский Союз, Алексей Анатольевич вёл себя просто возмутительно. Постоянное нарушение утверждённого распорядка чередовалось с систематическими исчезновениями из гостиницы и пьянками. А ещё наш герой истратил все валютные выплаты, проигнорировав обязанность сдать деньги ответственному лицу.

«Сказочная бабушка» сделала паузу, и