Он постучал по ключице, где Лео носил свой кулон.

Левантийцы традиционно приезжают издалека за советом заклинателя лошадей или отправляются в паломничество в великие святилища. Меня встревожило, что верующие считали Лео достаточно важным, чтобы пуститься в такое дальнее путешествие.

– Паломники, – вздохнула я, глядя на закрытые ворота.

С чилтейцами все понятно, но кисианцы? Как далеко простирается вера в этого бога?

– Мы их впустим, капитан?

Рядом кто-то кашлянул, и левантийский стражник изобразил нечто среднее между поклоном и приветственным жестом.

– Если они достаточно набожны, чтобы проделать такой путь, даже не зная, как их здесь примут, то просто встанут лагерем за воротами, если мы им откажем, – сказал Гидеон. – Пусть лучше будут у нас на глазах, тебе не кажется?

«Лучше бы мы всадили каждому в горло по стреле и оставили гнить, чем предоставляли Лео Виллиусу соратников», – подумала я. Но убийство невинных паломников не пойдет на пользу целям Гидеона.

Я окликнула болтавшихся неподалеку Клинков.

– Откройте ворота.

Они заворчали, но затем, оторопело сделав приветственные жесты, группа Клинков Кара и Яровен отодвинула засов и распахнула ворота, соскребая ими слой земли. Снаружи стояла маленькая разношерстная группа паломников. Какое-то время они смотрели на нас так же, как мы на них, и, вероятно, так бы и стояли, если бы вперед не выехали трое молодых всадников. За ними последовал человек, ведущий под уздцы мула, и две женщины в потрепанных платьях, передвигавшиеся пешком. Их взгляды метались туда-сюда. Следом несли закрытую коробку вроде той, в которой ехала на север госпожа Сичи. Четверо носильщиков промокли от дождя или пота, либо оттого и другого, так же как и пятый человек в такой же одежде, ведущий пару тяжело нагруженных мулов. Завершали процессию два вооруженных стражника, единственные из всех выглядевшие спокойно.

Скрип ворот умолк, оставив после себя притихший лагерь. Шум и суета сменились сотнями пристальных взглядов и шепотом. Две женщины прижались поближе друг к другу, но слуги, несущие шелковый ящик, пошли вперед. Один носильщик что-то прохрипел ближайшему кисианскому солдату, и тот указал ему на камень рядом с домом. Я считала его останками какой-то давно разбитой статуи, но ведь именно там высадили госпожу Сичи. Это что, специальное место для посадки в шелковые ящики? Как две такие разные культуры могут когда-нибудь стать единым целым?

– Я встречусь с этими людьми внутри, прежде чем они повидаются с Лео Виллиусом, – прошептал Гидеон и исчез, вне всякого сомнения, намереваясь произвести грандиозное первое впечатление.

И разбираться с новоприбывшими досталось мне. Я неохотно последовала за шелковой коробкой к месту высадки, не сводя глаз с кисианских стражников. Заметив Локлана, я дала ему знак присоединиться ко мне, и самый спокойный из моих Клинков протолкнулся сквозь собирающуюся толпу зевак.

– Капитан?

– Найди Нуру, как можно быстрее. Мне нужно, чтобы она переводила.

– Да, капитан.

Он убежал. Носильщики опускали ящик так медленно, что у них дрожали руки и ноги. Изнутри донесся голос, кисианский, но зычный, как у толстого торговца из Темпачи. Однако просунутая меж занавесок рука оказалась мягкой и тонкой, хотя жест непреклонно требовал внимания. Человек в мундире, тот, что вел мулов, поспешно подошел, поклонился и что-то затараторил извиняющимся голосом. За ним наблюдало множество кисианских солдат, но те, что могли слышать слова, лишь неуверенно переглядывались.

Меж раздвинувшихся занавесок промелькнул шелк, разлетелись легкие брызги воды. На мокрый, сверкающий на солнце камень ступила нога в деревянной сандалии и юбке из мерцающего синего шелка, затем другая. Проигнорировав протянутую руку слуги, из ящика вылез человек намного более молодой, чем я ожидала. Ни единого волоска не выбивалось из его гладко зализанного пучка, затянутого так сильно, что на лице не осталось ни единой морщинки. По крайней мере, до тех пор, пока он не сощурился из-за яркого солнца.

Подняв руку к глазам, он огляделся. При виде моего алого шелка его взгляд оживился.

Сделав два шага вперед, он указал на мой мундир и разразился тирадой на кисианском. По его позе я поняла, что он считает себя выше по положению. Посреди речи он сделал знак бога Лео, но на этом мое понимание закончилось, и мне осталось лишь гордо стоять, будто камень на степном ветру, и ждать Нуру.

Наконец она появилась. Спутанные волосы развевались, когда она, тяжело дыша, спешила к нам по двору. Подойдя, она жестом поприветствовала меня, потом поклонилась незнакомцу.

– Похоже, этот человек – паломник, – сказала я. – Пришел повидать Лео Виллиуса, я…

При имени священника тот выдал новую тираду, и Нуру сосредоточенно сощурилась. Ее ответ заставил его воздеть руки к небу и грубо указать на меня. Нуру произнесла мое имя и сказала:

– Его зовут лорд Ниши, капитан. Он паломник, желает видеть Лео Виллиуса, но его… смущают противоречивые сведения о том, убил его император или нет.

– Пожалуй, не стоит ему говорить, что и то и другое сразу, – пробормотала я. – А кто остальные?

Нуру посмотрела поверх моего плеча на толпу новоприбывших и указала на них лорду Ниши. Он ответил так надменно, что мне захотелось затолкать его обратно в шелковый ящик и отправить восвояси.

– Другие паломники, которые присоединились к нему ради защиты. Все они едины в глазах Единственного истинного Бога.

– Будь они прокляты, – буркнула я, ощущая на себе тяжесть их взглядов. – Ну, Гид… его величество сказал, что встретится с ними до того, как они увидятся с Лео Виллиусом. Скажи ему об этом и посмотрим, что он ответит.

Нуру повиновалась, но раздражения, которого я ожидала, не последовало.

– Говорит, что прибыл сюда, чтобы поклониться любому императору, который относится к… «Вельду Возрожденному» с должным почтением, которого он заслуживает в глазах Единственного истинного Бога. И еще что-то об одаривании ослами, но это, возможно, какая-то цитата.

– К Вельду? – Имя мне что-то напомнило. – Он говорит о Лео Виллиусе?

– Я не уверена, капитан. Спросить?

– Нет-нет, просто уведи их отсюда. – Локлан вернулся вместе с Нуру, и я махнула ему. – Пойди, предупреди Гидеона. Скажи, они хотят убедиться, что Лео Виллиус в безопасности, прежде чем поддержат нового кисианского императора.

Юный Яровен повторил мои слова тихим взволнованным голосом, я кивнула, и он умчался.

– Нуру, скажи лорду Ниши, что император скоро примет его и остальных паломников, и отведи их в тот большой зал с мягкими кроватями-сиденьями.

– С диванами?

– Да плевать, как они называются, – рявкнула я. – Уведи всех, чтобы они здесь не маячили.

Нуру сложила кулаки вместе.

– Капитан.

Я отступила в сторону, и Нуру с утонченной грацией госпожи Сичи жестом пригласила наших гостей внутрь. Все паломники последовали за ней, лорд Ниши даже оставил двух своих стражников и слугу во дворе. Слуга неодобрительно оглядел меня и что-то спросил у ближайшего кисианского солдата. Тот махнул в сторону конюшен. Я последовала за ним и двумя стражниками – убедиться, что они не доставят хлопот.

Нуру догнала меня на полпути.

– Капитан. Его величество желает поприветствовать гостей и ожидает, что ты присоединишься к нему…

– Так пусть подождет еще немного, – оборвала я, когда люди лорда Ниши исчезли в конюшне. – Пошли со мной. Мне нужен твой язык.

– Но, капитан, – возразила она, пробираясь за мной на цыпочках, чтобы не запачкать блестящие деревянные сандалии, намного более светлые, чем ее ноги. Я оглядела их, выгнув бровь, но Нуру только раздраженно цокала языком и пыталась обойти грязь. Когда мы подходили к конюшне, я уже почти не видела ее ног под брызгами.

Стражники и слуга лорда Ниши остановились неподалеку от двери, будто ожидая, что их кто-то обслужит, но внутри находились лишь два кисианца с эмблемой светлейшего Бахайна, с одинаковой настороженностью смотревшие как на них, так и на нас.

– Обратись к этим людям от моего имени, Нуру, – сказала я, выпрямляясь и расправляя плечи. – Спроси, сколько они намерены здесь пробыть. Будь милой.

– Я всегда милая. Это ты…

Я откашлялась и неохотно