Шрифт:
Закладка:
«Полиция не вмешается, пока не появится другая причина — преступление или несчастный случай, — поясняет социолог Хироки Накамори. — Единственное, что может сделать семья, — это заплатить кучу денег частному детективу».
«Дзехацу не единственная „невидимая“ социальная группа в истории Японии. В период Эдо одной из низших каст были хинин, к которым относились, например, бродячие артисты, проститутки и люди, без разрешения покинувшие свою деревню», — рассказывает журналу TIME профессор социальной антропологии Том Джилл. Хинин не учитывали при переписи населения. Они не могли законно жениться, рожденные в их браках дети официально не существовали, а их поселения не отмечали на картах.
«Заметна параллель между вычеркиванием поселений изгоев с карт эпохи Эдо и стиранием района Санья с современных токийских карт, — говорит Джилл. — Это древняя традиция — делать вид, что проблемы не существует».
«Мы знаем, что это не одобряется»: как семья из Токио сделала поиски сына публичными, несмотря на табу
Но есть среди японцев и те, кто не стыдится говорить о пропавших родственниках и обращается с призывом заметить проблему дзехацу ко всему обществу. Среди них — жители Токио Харуми и Масаэй Миямото, чей сын Наори исчез 3 мая 2002 года.
Попрощавшись с родителями, двадцатичетырехлетний Наори предупредил, что на ужин его ждать не стоит. После этого парень не появлялся дома несколько дней. Родители стали переживать, лишь когда им позвонили из токийской паромной компании и сообщили, что рюкзак их сына был найден на пароме, прибывшем на остров Кюсю — конечную остановку маршрута. Контакты родителей были записаны в документах Наори. Самого парня нигде не было.
Работники парома уверяли, что это не самоубийство: они бы точно заметили прыгнувшего в воду человека. Может быть, он вышел раньше, на острове Сикоку? А может, он принес вещи на паром, только чтобы запутать следы?
Полиция отказалась расследовать дело, поскольку не было никаких фактов, указывающих на то, что произошло преступление. Денег на детектива у семьи не было, поэтому брат Наори Цуеси начал самостоятельное расследование — и за семь лет так ничего и не нашел.
«Он был замечательным сыном», — говорит мать. Со дня его исчезновения она не притронулась к вещам в его комнате — только убирала пыль. Отец тоже не оправился от потери. После исчезновения Наори он восемь лет боролся с бессонницей. «У него не было причин уходить, — размышляет отец. — Ему все было интересно. Может быть, ему что-то предложили, во что-нибудь втянули?»
«От пятисот до двух тысяч японцев были похищены Северной Кореей, — неожиданно заявляет Масаэй. — Мы не можем исключать такую возможность».
Власти Японии действительно признали несколько случаев похищения японцев северокорейскими спецслужбами. Достоверно известно, однако, лишь о семнадцати похищенных в период с 1977 по 1983 год. Простые же японцы, близкие которых пропали без вести, настаивают на нескольких тысячах похищений.
«Домыслы. Родственники пропавших прогоняют похожие мысли по кругу без остановки, — размышляет Лена Може, записавшая историю семьи Миямото. — А как заставить родителей смириться с утратой ребенка?»
Но Миямото переживают свое горе очень деятельно. Супруги писали письма с просьбами более активно заниматься проблемой пропадающих без вести мэру Токио и даже премьер-министру Японии. Они запускали петиции, в которых требовали, чтобы полиция больше времени уделяла распространению листовок и отчетов о пропавших. Несколько раз семью Миямото приглашали на телевизионные передачи.
«Большинство людей, которые ищут своих близких, делают это тайно, — говорит Харуми Миямото. — Я знаю, что в обществе это не одобряется, но я должна была преодолеть это препятствие».
«Годы уходят. Мы стареем. Нам нужно понять, что произошло. Но нашему второму сыну еще сложнее, ведь ему придется жить с этим гораздо дольше, чем нам», — вздыхает отец Наори.
Мать пропавшего мужчины добавляет: «Мы просто хотим получить от него хотя бы весточку. Он не обязан возвращаться».
Ночные перевозчики: кто помогает японцам исчезать
Поскольку, с точки зрения японского права, в дзехацу нет ничего противозаконного, в Японии сформировалась целая индустрия — тысячи компаний, помогающих людям «испариться». У некоторых есть даже собственные веб-сайты.
Се Хатори владел одной из таких компаний. Вернее, изначально это была обычная транспортная фирма, помогающая с переездами, но однажды в баре к Хатори подошла женщина, которая попросила помочь ей «исчезнуть»: ее муж погряз в долгах, и женщина не хотела, чтобы он разрушил и ее жизнь тоже. Хатори согласился.
После этого мужчина разместил объявление о том, что его компания помогает с йониге — «ночными переездами». Потенциальные клиенты быстро смекнули, что к чему, и скоро Хатори едва успевал обрабатывать заказы. За ночные перевозки он брал 400 тысяч иен (3400 долларов) — в три раза больше, чем за обычный переезд.
Впоследствии Хатори написал об этом книгу. Также он консультировал Такахито Хару — режиссера упомянутого сериала про якудза и дзехацу. Хотя, по словам Хатори, многие ассоциируют йониге с трусостью, ему самому, на его взгляд, стыдиться не за что: он помогал людям найти дорогу к лучшей жизни.
Михо Саита, владелица компании Yonigeya TS Corporation, тоже считает, что помогает людям. Она сама когда-то сбежала от прошлого, после которого у нее на щеке остался шрам. Саита рассказывает: «Тогда еще не было законов, защищающих жертв домашнего насилия, — полиция могла попросить обидчика остановиться, и только. Я взяла собаку, села в машину и исчезла».
Саита считает, что ее компания и ей подобные помогают «заполнить пробел», возникший из-за бездеятельности полиции и социальных служб.
«Почти все мои клиентки обращались в полицию и писали заявления, но полицейские не оказывали реальной помощи», — говорит Саита.
Ее компания берет от 50 до 300 тысяч иен в зависимости от сложности переезда. Женщина помогает всем, кроме тех, у кого есть проблемы с законом. «Я никого не осуждаю. Я никогда не говорю: „Твой случай недостаточно серьезный“. У каждого в жизни свои трудности», — объясняет она.
«Часто люди ждут всего одного доброго слова»: кто помогает искать исчезнувших
Журналистка Лена Може долго не могла найти в Японии хотя бы одну публичную организацию, оказывающую помощь в поиске пропавших. Наконец, переводчик Дзюн раздобыл адрес одного такого сообщества — Ассоциации поддержки семей пропавших, основанной несколькими детективами в 2002 году.
Директор этой небольшой организации, детектив Сакаэ Фуруути, взялся за такую работу неспроста: в истории его семьи был один случай дзехацу и одно самоубийство. Родственник другого детектива Такуми Хаясидзаки тоже покончил с собой.
