Шрифт:
Закладка:
«Сам т-ты т-твар-рюшка!» — возмутилась моя сумка.
Я критично осмотрел опустевшую к этому моменту банку пива. То ли организм отвык, то ли они добавлять что-то туда начали? Или всё и вправду идёт отнюдь не по стандартному сценарию?
Вот так, потеряв родных, неожиданно обрел новую родственную душу.
Час оказался неурочным для ресторанного бизнеса. Открыться заведение открылось, но посетители пока не подтянулись, а официанты и повара не проснулись. О чем, честно известили буквально с порога:
— Рады, что вы нас посетили, — говорила провожающая меня к вип-комнатке сотрудница ресторана. — Располагайтесь. И… — девушка смутилась. — Извините, если будут задержки… Вся смена почти не спала. Корпоратив до утра был.
Ну что тут скажешь? Повезло. В кавычках. И им. И мне. Каждому по-своему.
Заказ я сделал сразу, решив не дразнить удачу. Готовили и несли его действительно долго. Благо скучать не пришлось, при наличии собеседника.
Зачермышка оказался забавным. В меру открытым, вполне честным, с весьма ехидным чувством юмора. Забывающим смягчить жестокую правду, для правильности понимания приправляющий её циничными выводами. Никакого тебе сочувствия, сюси-муси. Наверное, именно такой собеседник мне сейчас нужен.
Да, порою хотелось открыть окно и вышвырнуть наглого звереныша в осеннее ненастье, но тут же приходило осознание — он всё говорит правильно. Людям из чувства такта, а чаще лицемерия, свойственно что-то умалчивать. Обходить какие-то темы. Зачермышке, действительно, как и говорила Джастин, было плевать с высокой колокольни на такого рода условности.
Бате и сестре плевать на меня. Ни родственных чувств, ни любви. Они считают меня маминым любимцем, наследником, а значит, априори для них я в стане врага. Потому что… Для них важнее всего — деньги. За маму обидно. Отец сколько времени веревки из неё вил, и только ей удалось вырваться из замкнутого круга, как посыпались нападки и обвинения во всех смертных грехах.
Пока несли заказ, мы тренировались в способах общения. Оказалось мысле-форма может быть ну ооооочень различной. Слова в мыслях — это моя личная, и совершенно неправильная, интерпретация самого понятия мыслеформы.
Основная — изображение, то есть визуализация представляемого или реально некогда увиденного, и эмоции вызываемые этим видом, ситуацией. Причем эмоциональный фон не только передается, но и имеет различную окраску. Градация не по настроению, а по факту восприятия. Что есть по факту, или будет так же по факту — это одно. Чего хотелось бы — иное. Высший пилотаж — в придачу к прочему передать ощущения — запахи, звуки, тактильные.
Как я это понял? Зачермышка умел мысленно говорить по-человечески. Забавно растягивая некоторые предложения, порыкивая, и порой как-то странно «уверенно» заикаясь. Но главное, ему удавалось донести до меня то, чего в книгах я не видел! И терпеливо учил.
В вип-комнатке мы провели практически весь день до позднего вечера. Спешить было некуда. Затянувшийся поздний завтрак бодро перетек в обед, потом в ужин. А чем плохо? Сухо, тепло, комфортно, вкусно. Опять же и туалет под рукой. И нет опасности нарваться на проверку документов. Правда несколько раз пришлось выходить типа на перекур — для выгула фамильяра.
Я всеми доступными способами пытался донести до Белки необходимость найти жилье на время. Обосновать невозможность вернуться домой, и заселиться в гостиницу. Тот собственно и сам всё понимал. Многое открылось в воспоминаниях в процессе нашего взаимного изучения и моего обучения.
«А чего тян-нуть?» — снова заговорил в моей голове зачермышка. — «В-ви-идел, как на тебя-я эта сам-мо-очка смотр-рит? Вот к ней и пойд-ем!»
— Какая? — невольно опешив, я уставился на песца, напрочь позабыв про мысленное общение.
«Какая-как-ка-ая? Та-а, что нам еду пр-рино-осит».
Я ошалел от простоты моего нового спутника жизни. Вмиг вспомнился свой поход в прошлое на Ульбранте. Его последствия. Нафиг-нафиг…
— Так нельзя, — отрезал я вслух.
— Как? — послышался из-за спины приятный девичий голосок нашей официантки.
Мне даже рот открыть не удалось. Песец высунул мордочку из-за стола, и… Могло случиться так, что нас бы выгнали за нарушение правил. Типа с животными нельзя. Но, то ли девушка вправду ко мне симпатией прониклась, то ли животных любила? Ну и уровень мимимишности Белки по градации десятибалльной системы — десять из десяти.
Не прошло и минуты, как девушка сидела в кресле напротив, и напрочь позабыв о работе тискала Белку.
— Какой он милый… Я песцов только на картинках и в интернете видела. Мех… Обалдеть… Такой мягкий! И как у этих скотов рука поднимается из них шубы делать… — причитала эмоционально она. — А что ты любишь? Ты рыбку ешь? Или мясо? И как его зовут? — девушка взглянула на меня.
Эм… Ну абстрактно с основами рациона зачермышки я ознакомлен. Даже кое-что заказывал… Но всё равно растерялся.
«М-мя-яса… Сыр-ро-ого… Не мор-ро-оженного…» — потребовал Белка у меня в голове.
— Белка. Из-за цвета, — непроизвольно пустился в пояснения я. — А любит? Мясо свежее, в смысле — не мороженное любит, — со вздохом отозвался я. Добавив: — Но такое в ресторане не закажешь. Не поймут. Того хуже, узнав про него, — я кивнул на очаровательного красавца. — Выгнать могут.
— Да как можно такого выгнать? Это же не собака какая-то⁈ — вполне искренне как мне показалось удивилась девушка.
«Скажи: Мог-гу-ут. Вот мы, гост-ти-иницу найти не м-мо-оожем…»
«Ты опять о том же? Не буду! Хватает мне шур-мур в прошлом…»
«Можно без шур-р-му-ур-р. Не занижа-ай степень м-моего обая-яния!» — возмутился песец, и демонстративно отвернулся от меня, состроив максимально умильную мордашку для нашей собеседницы.
Ладно. Была не была. В конце-концов, нам действительно идти некуда. А у нее может муж, или предки строгие дома. Так что…
Озвучил слова Белки. Девушка едва за сердце не схватилась.
— Как же так? Вы приезжие, да? — её взгляд скользнул по моей спортивной сумке.
— Уезжие… — буркнул я, но всё же решил не запутывать девушку, и не врать, пояснив: — Предки в разводе. Я только приехал со стажировки. Узнал о случившемся. Переругался с отцом. А как мать найти — не знаю. Думал в
