к нему, его окружили, причем каждый старался до него дотронуться. Напрасно уговаривали их старшины… Публика высыпала из вагонов посмотреть, что будет, но наш поезд тронулся. Китайцы провожали его восклицаниями, махали руками.

Самое сильное озлобление на Распутина поднялось в два или три последние года жизни. Его квартира в Петрограде, где он проводил больше всего времени, была переполнена всевозможной беднотой и разными просителями, которые, воображая себе, что он имеет огромную власть и влияние при дворе, приходили к нему со своими нуждами. Григорий Ефимович, перебегая от одного к другому, безграмотной рукой писал на бумажках разным влиятельным лицам записки всегда почти одного содержания: «Милый, дорогой, прими» или «Милый, дорогой, выслушай». Несчастные не знали, что менее всего могли рассчитывать на успех, прося через него, так как все относились к нему отрицательно.

Одно из самых трудных поручений государыни – большей частью из-за болезни Алексея Николаевича – было ездить на квартиру Григория Ефимовича, всегда полную просителями и часто – проходимцами, которые сейчас же обступали меня и не верили, что я в чем-либо помочь им не могу: я считалась чуть ли не всемогущей. Все эти прошения, которые шли через Григория Ефимовича и которые он привозил в последние годы в карманах их величествам, только их сердили: они складывали эти бумажки в общий пакет на имя графа Ростовцева, секретаря императрицы, который рассматривал их и давал им законный ход. Но, конечно, это создавало массу разговоров, и я помню, как благомыслящие люди просили их величества дать Григорию Ефимовичу келью в Александро-Невской лавре или другом монастыре, дабы там оградить его от толпы, газетных репортеров и всяких проходимцев, которые впоследствии, чтобы очернить их величества, пользовались его простотой, увозили с собой и спаивали; но их величества тогда не обратили внимания на эти советы.

Как-то раз, идя к нему, я встретила на лестнице бедного студента, который просил меня купить ему пальто. Единственное письмо, полученное мною по почте в Петропавловской крепости, было от этого студента, который молился о моем освобождении. Это был один из немногих персонажей, приходивших в квартиру Распутина, который оставил после себя приятное воспоминание.

XIII

Существует фотография, которая была воспроизведена в России, а также в Европе и Америке. Фотография эта представляет Распутина сидящим в виде оракула среди дам – аристократок его «гарема» и как бы подтверждает огромное влияние, которое он будто бы имел в придворных кругах. Но думаю, никакая женщина, если бы даже и захотела, не могла бы им увлечься; ни я, и никто, кто знал его близко, не слыхали о таковой, хотя его постоянно обвиняли в разврате. Странным кажется еще тот факт, что, когда после революции начала действовать следственная комиссия, в Петрограде и в России не оказалось ни одной женщины, которая выступила бы с обвинениями против него; сведения черпались из записей «охранников», которые были к нему приставлены.

Я могу дать разъяснения к этому снимку, так как сама изображена на нем. В первые годы к Григорию Ефимовичу приходили только те люди, которые, как и их величества, искали объяснений по разным религиозным вопросам; после ранней обедни в каком-нибудь монастыре, причастившись Св. Тайн, богомольцы собирались вокруг него, слушая его беседы, и я, всегда искавшая религиозного настроения и утешения после вечных интриг и зла придворной обстановки, с интересом слушала необыкновенные беседы человека, совсем не ученого, но говорившего так, что и профессора и священники находили интересным его слушать. Несмотря на то что он был человеком безграмотным, он знал все Священное Писание, и его беседы отличались оригинальностью, так что, повторяю, привлекали немало людей образованных и начитанных, каковыми были, бесспорно, епископы Феофан и Гермоген, великая княгиня Милица Николаевна и др.

Приходили к нему и с разными горестями и нуждами. Нужде всякой он помогал, то есть отдавал все, если что получал, и утешал советами и объяснениями тех, кто приходил к нему со своими заботами. Терпеливо выслушивал разных дам, которые являлись с сердечными вопросами, всегда строго порицая греховные дела.

Расскажу случай с одной моей близкой знакомой, который объяснит, как он смотрел на жизнь, а также его некоторую прозорливость или чуткость – пусть каждый назовет, как хочет. Одна молоденькая дама однажды при мне заехала к Григорию Ефимовичу по дороге на свидание со своим другом. Григорий Ефимович, посмотрев на нее пристально, стал рассказывать, как на одной станции монах угощал его чаем, спрятав бутылку вина под столом, и, называя его «святым», задавал вопросы. «Я святой, – закричал Григорий Ефимович, хлопнув кулаком по столу, – и ты просишь меня тебе помочь; а зачем же ты прячешь бутылку вина под столом?!» Дама побледнела и растерянно стала прощаться.

Помню, как-то в церкви подошел к нему почтовый чиновник и просил помолиться о больной. «Ты не меня проси, – ответил он, – а молись святой Ксении». Чиновник в испуге и удивлении вскрикнул: «Как вы могли знать, что жену мою зовут Ксенией?» Подобных случаев я могла бы раcсказать сотни, и их, пожалуй, так или иначе можно объяснить, но гораздо удивительнее то, что все его предсказания касательно будущего сбывались.

Трудно также объяснить себе, как он помогал больным. Следующий факт из жизни наследника тронет сердце каждой матери. Все знают, что во время постоянных заболеваний Алексея Николаевича их величества всегда обращались к Распутину, веря, что его молитва поможет бедному мальчику. В 1915 году, когда государь встал во главе армии, он уехал в Ставку, взяв с собой Алексея Николаевича. На расстоянии нескольких часов пути от Царского Села у Алексея Николаевича началось кровотечение носом. Доктор Деревенко, который постоянно его сопровождал, старался остановить кровь, но ничего не помогало, и положение становилось настолько грозным, что он решился просить государя вернуть поезд обратно, так как Алексей Николаевич истекает кровью. Какие мучительные часы провела императрица, ожидая их возвращения, так как подобного кровоизлияния больше всего опасались… С огромными предосторожностями перенесли его из поезда. Я видела его, когда он лежал в детской: маленькое восковое лицо, в ноздрях – окровавленная вата. Профессор Федоров и доктор Деревенко возились около него, но кровь не унималась. Федоров сказал мне, что хочет попробовать последнее средство: достать какую-то железу из морских свинок. Императрица стояла на коленях около кровати, недоумевая, что же еще предпринять. Вернувшись домой, я получила от нее записку с приказанием вызвать Григория Ефимовича.

Он приехал во дворец и прошел с родителями к Алексею Николаевичу. По их рассказам, он, подойдя к кровати, перекрестил наследника, сказав родителям, что серьезного ничего