— А как пройти на боковую лестницу?

— Вообще-то, лучше всего со второго этажа, она в конце коридора, там, где серебряная и золотая комнаты. Но и отсюда, наверное, можно. Это должно быть за кухней.

Они прошли через столовую, потом мимо распахнутых дверей, за которыми слышалось мягкое шевеление и позвякивание. Там кто-то негромко пел про рябину кудрявую и ругал кого-то за недосоленный бульон. Потом двери пошли тихие и запертые. А в конце обнаружилась лестница, обычная лестница из серого бетона с белыми пятнышками мрамора. Ступени сверкали чистотой, но было видно, что лестница старая, ровесница дома. Снизу слышался неразборчивый гул и смех, тянуло табачным дымом и попахивало какой-то парфюмерией.

— Ну, теперь вы не заблудитесь, — улыбнулась Инга, останавливаясь в начале ещё одного коридора, похожего на слегка оживляемое зеркалами и парой пластиковых кустов в кадках бомбоубежище. Для живых растений тут не было естественного света.

— Да, спасибо тебе, — кивнула ей Женя, с некоторой тревогой прислушиваясь к громким голосам. Они что, там ссорятся? Но почему при этом кто-то надрывно хохочет.

— Тогда я пойду, поищу на кухне мороженое! — девчонка договорила фразу уже на ходу, уносясь обратно чуть ли не вприпрыжку.

Женя и сама не очень любила такие места — с низкими тяжелыми потолками и ощущением зависимости от толстых стен и сжатого пространства. Но нужная дверь там, дальше, приоткрыта и только ждет, чтобы в неё вошли.

Она сразу поняла, что Надежда напилась. Сидела в низком разлапистом кресле, уперевшись локтями в колени и уткнув лицо в ладони, и смеялась нехорошим смехом. Рядом валялась пустая пузатенькая бутылка. Точно такую, наполовину полную, нянчил в руках Вася, боясь поставить её на засыпанный сигаретным пеплом и блещущий янтарной лужицей одноногий пластиковый столик. Гоблин невозмутимо гонял бильярдные шары по зеленому сукну. Удары кия и стук шаров перемежались с вздохами и хохотом Надежды. У другой стены, на высоком табурете сидела, выпрямившись и потягивая из стакана пиво, Алина и с интересом посматривала на упившуюся подругу. В общем, картина была безобразной.

Надежда подняла голову и уставилась на Женю бессмысленным взглядом. Потом махнула ей рукой, показывая куда-то рядом с собой, но та предпочла отойти к Алине.

— Что с ней? — спросила Женя тихонько.

— Не видишь? Нахлебалась коньячку-с и теперь колобродит, — усмехнулась Алина. — Хочет, чтобы мы её, несчастную жалели!

От удивления Женя тоже плюхнулась на табуретку и уставилась на Надю. Насчет жалости — это было что-то новенькое. Обычно Надежда стремилась к одному — чтобы ей завидовали. Ну, ещё ей нравилось довести кого-то до белого каления. Но чтобы жалость…

— И всё теперь свинье под хвост из-за какого-то дебила, — совершенно внятно произнесла Надежда и захихикала. — Кто-то сейчас радуется — и Сашку угрохал, и меня в идиотках оставил. Васька, дай выпить!

— Надь, хватит уже, а, — принялся уговаривать её Пинчук. — Расслабилась, а теперь пойдем в кроватку, спатоньки. Давай я тебя отведу.

— Ну нет, — отрезала Надежда. — Хотели послушать, с чего я перед Вершининым мелким бесом рассыпалась, так слушайте! А то когда ещё захочу душу открыть. Пользуйтесь!

Алина только головой покачала. Вася пожал плечами и отступил в сторону. Надежда замысловатым жестом нашарила в волосах заколку, выдернула её и швырнула в спину Гоблина. Попала. Тот и ухом не повел, только замер, опершись на стол.

— Все мужики — сволочи! — громко провозгласила Надя, тряся головой. Мелированные огненно-золотые волосы упали на лицо, и она захихикала. — Все, без исключения. Проверено!

Тут она покачнулась и повалилась в кресле набок, но тут же выпрямилась и погрозила пальцем спине Гоблина. Потом грустно подперла щеку ладонью и принялась путано и многословно излагать свои претензии к сильному полу. Несколько раз она теряла нить повествования и начинала злиться и громко ругаться.

В целом излагаемое сводилось к следующему. Первые два Надиных брака не удались. То ли мужья оказались действительно полными ничтожествами, то ли такими их сделало общение с супругой, неизвестно. Но первый муж, перспективный и многообещающий, на втором году семейной жизни начал безудержно пить, а потом и колоться всякой дрянью. Наркотики быстренько сгубили все перспективы и большую часть финансов, и Надежда попросту сбежала от погрязшего в пороке муженька. И не просто сбежала, а еле ноги унесла, потому что в один прекрасный день муж, побелев глазами, схватился за огромный кухонный нож с явным намерением выпустить из подруги жизни потроха.

Через год на её пути встретился новый прекрасный принц на мерседесе. Принц был всем хорош, и никакими пороками не страдал. Это подтвердили и свидетели на суде, когда муженька укатывали на пять лет с конфискацией имущества. Оказалось, что он промышлял скупкой и перепродажей краденых машин. Он был весь такой респектабельный, что покупатели не сомневались в благонадежности покупки. Надежда тоже не сомневалась, пока прокурор не развеял её иллюзии.

Оставшись опять без мужа и денег, а также без определенной части молодости и красоты, она вспомнила, что когда-то получила архитектурное образование, и решила, что самое время подойти к выбору нового супруга более ответственно. Она устроилась в мастерскую, разрабатывающую проекты домов для богатеньких буратин. Тут промахнуться было сложно. Во-первых, по требованиям заказчика к планировке задуманного жилища моментально вычислялось наличие или отсутствие у него жены и детей. Во-вторых, финансовое положение клиентов тоже было налицо — Надежде не нужны были дяденьки, выбирающие что подешевле и заставляющие без конца пересчитывать сметы на строительство.

Подбор кандидатуры и процесс её охмурения заняли почти полтора года, но, наконец, рыбка в виде очень небедного владельца сети автозаправок проглотила наживку и позволила нанизать себя на кукан, то есть отвести в ЗАГС. Рыбка была умеренно хищной, ловкой, и до поры до времени вела себя безукоризненно, словно пескарик. Но потом пескарик внезапно махнул хвостиком, раз, другой, был застукан с некими дешевыми путанами в баньке, с дорогими путанами в гостинице, и понеслось…

Надежда терпела, понимая, что мужиков в определенном возрасте тянет к юному разнообразию, но, в конце концов, была вынуждена расколотить пару сервизов о супружескую плешь. Муж стал вести себя аккуратнее, и завел постоянную любовницу. Надежда тоже аккуратно навела о любовнице справки, поговорила с адвокатами и, будучи реалисткой, поняла, что нужно готовить плацдарм для отступления. Ей совершенно не хотелось опять оказаться на улице без копейки в кармане. А угроза эта вырисовывалась уже совершенно четко — муженек не скрывал, что желал бы сменить