– Полная победа! Полная! По всем фронтам! Буба свалила, поджав хвост, мама на неё кричала! А потом, когда эта гадина убралась, мы поговорили. Первый раз уж не знаю за сколько лет! Огромное вам спасибо! Я просто не знаю, как вас благодарить! Это было феерично! Я бы никогда не догадалась и не решилась, да и не сумела бы сделать это без вас.

– Ой, да ладно! Вы же сами сыграли всё как по нотам! Если бы где-то сбились, ничего бы не вышло.

– Да я так разозлилась на эту гадину. Сколько лет она нам семью отравляла! Спасибо! – Ульяна обняла Матильду и Марину Сергеевну, поцеловала Алёну и похвасталась:

– А мама едет с нами в приют!

– Отличная идея, милая! – одобрила Матильда, а когда за Ульяной закрылась дверь, они с Мариной Сергеевной переглянулись.

– Что-то у вас сильно хитрый вид, – хихикнула Алёна. – Дамы, что опять задумали?

– Да видишь ли… Матушка Ульяны имеет много свободного времени и мало дел. Вот мы и думаем, что можно ей немного прибавить второго и убавить первого!

– Вы как-то удивительно синхронно думаете! – улыбалась Алёна.

– Да… Как-то так получается, – переглянулись дамы. И Марина продолжила. – Есть в приюте одна очень говорливая собака. И такая человекоориентированная, что от неё на дерево залезть можно. Она ходит по пятам, постоянно пытается забраться на руки и всё время что-то говорит! Если на неё обращают внимание, говорит в два раза больше. Её уже два раза брали и возвращали. Не справляются. Каждый раз возвращение для неё – страшная трагедия. Ей нужен особый человек!

– Да Ватрушке нужна такая же хозяйка-говорушка и притом не очень занятая. Трушка-Ватрушка Нине очень даже подойдёт! – поддержала Матильда подругу.

Результатом этой идеи стал звонок в приют, и Нина, с удивлением первопроходца ступавшая между вольеров, была нежно, но решительно направлена к одному из них, где в углу съежилась небольшая, плотненькая буренькая собачка, больше всего напоминающая табуреточку на ножках.

– Вот Ватрушенька наша. У неё уникальный дар! Она говорить умеет. По-собачьи, конечно, но очень выразительно. Да вы, может, прогуляете её? – cобственно, согласия Нины и не требовалось, ей вручили собачий поводок, на другом конце которого оказалась эта самая табуретка, как-то странно мотыляющая задней частью тела.

– А чего это она так качается? – опасливо уточнила Нина.

– Она вам радуется. Хвостом виляет. Только хвост короткий, поэтому виляет всем организмом.

– Мне радуется? – удивилась Нина, повнимательнее присматриваясь у Ватрушке, – А что вы говорили, что она что-то там умеет делать?

– Да вы поздоровайтесь с ней и сами всё увидите, – рассмеялась заведующая приюта и убежала принимать корм, привезенный Ульяной.

– Ээээ, ну, это… Здравствуй, Ватрушка! – Нина чувствовала себя странно. Вообще весь день был такой… Неправильный, что ли.

– Уввааа, – охотно ответила ей собака, – Вууууаар!

– Чего? – растеряно переспросила Нина. – Это ты мне? Мне сказала?

– Вууува! – согласилась с ней Трушка.

Дальнейшее пребывание Нины в приюте напоминало для женщины какую-то сказочную историю. Ну, как в детстве, куда-то шагнул и оказался в волшебной стране, где животные могут говорить! Да, пусть на своём языке, но говорить! А уж как слушать…

– Маааам! Мама! Нам пора! – крикнула издалека Ульяна, и Андрей радостно замахал бабушке рукой, она было повернулась к ним и тут увидела, как Ватрушка опустила голову, обвис коротенький хвостик, повисли уши, и весь вид являл собой такое воплощенное отчаяние, что Нина прикусила губу.

– Я что, с ума сошла? Да? – она секунду обдумывала этот вопрос, а потом решительно ответила сама себе. – А что? Права не имею, что ли? Лучше так, чем как Буба! Ватрушка, детка моя, за мной! А то у меня королевство маловато, разгуляться мне негде!

Глава 17. Екогия Греты, телевизор и ругательские диваны

Рыжик вдумчиво рассматривал пульт от робота-пылесоса. После того, как ему разрешили на нём кататься, он замучил Леху просьбами включить пылесос, который не понимал смысла в чистке совершенно незамусоренного пространства, и без пинка с пульта не включался. Рыжик хотел было помусорить кормом, чтобы пылесосу было не так скучно его катать, но ему не разрешили.

– Рыжик, вот пульт. Лапой жми вот сюда, он будет включаться, – проинструктировал кота Лёха.

Рыжик, в восторге от новой игрушки, ездил на пылесосе постоянно, а потом…

– Ой, а что это там лежит? Тоже пульт! Тоже! Интересно, а какой пилисос он подключает? – живо заинтересовался Рыжик, представляя, что сейчас из тайного логова выползет ещё одна забавная шуршалка и начнёт ездить по комнатам, и нажал на красную кнопку.

Павел был на работе, Лёха в школе, Алёна со Стёпкой, Мариной Сергеевной и собаками были на улице, Матильда уехала по делам, и вышло так, что дома остались только кошки, Рыжик, жаба и хомяк. Двое последних – не в счёт. Кошек тоже не заинтересовал вспыхнувший экран телевизора, они были заняты выколупыванием собачьих лакомств из-под лежанок, зато Рыжик замер, как суслик у норы.

– Ой, это не пилисос вовсе! – телевизоры в теремке особым спросом не пользовались. Дамы смотрели только фильмы с дисков или интернета, Павел в принципе телевизор не любил смотреть, уставал на работе от бесконечных разговоров, и был очень рад, что Алёна придерживается тех же взглядов. Лёха предпочитал смотреть только то, что ему было интересно, так что Рыжик ни разу не видел множества вещей, которыми щедро нашпигован телеэфир.

Сначала он увидел кусок ток-шоу. Какой-то дядька в одёжной шкурке, явно для него маловатой, прыгал от одного дивана, где сидели люди, к другому. Люди кричали друг на друга, и Рыжик удивлялся.

– Почему они не легли на такие удобные диваны и не отдохнули? Поджали бы лапочки, устроилися бы поуююютнее! Зачем так шумят, ой, и лапами друг на друга машууууть, ой, счас побьююююютсяяяя. Точно! Как Мышка и Тень. Ой, нет! Хужеееее! Да рази ж можно так? Ой, какие люди странныыыиии!

Он пытался вслушаться и понять, почему же они так расстроились, но его сильно отвлекал дядька. Сначала Рыжик подумал, что он хочет помирить этих крикунов, а потом понял:

– Нееее, он их наоборот, пугаиииит! Вон, как зубы скалииит! – сообразил Рыжик, обратив внимание на то, что как только люди на диванах успокаивались, дядька подходил к ним, или подсаживался рядом и что-то такое спрашивал, отчего они опять принимались кричать. – Точечно! Напугал, чтобы они не забывали кирчаааать. Может, это такие диваны специяяяяльные – ругательные!

Потом дядька, перессорив всех диванных людей, повернулся к Рыжику и показал зубы ему.

Бедняга котик перепугался так, что спрыгнул с дивана