— Какой? — удивился я, немного захмелев от ее губ.

— Миша! — всплеснула она руками. — Как можно?

— И все же?.. — спросил я, почему-то чувствуя себя негодяем.

— Торт! Я же тебе рассказывала! Огромный, кремовый с нашими с тобой маленькими фигурками!

Я пожал плечами, и Маша махнула на меня рукой.

— И из него должны вылетать метеоритные голуби…

— Это придумала твоя мать?

— Да, — сказала Маша и рассмеялась.

Ох уж эти мамы и их придумки! Почему нельзя просто съесть тортик и посидеть себе в тишине? Зачем нужно, чтобы из него обязательно кто-нибудь вылетал или вылезал?

— А если бы из торта вылезла я, ты бы расстроился? — хихикнула Лора, и появилась рядом в образе одной старомодной американской актрисы с мушкой на щеке. На ней была лента с надписью «Счастья молодым».

Ну это другое дело… Я аж представил, как Лора вся испачканная кремом выпрыгивает из торта, а потом они с Машей начинают бороться за меня в этом самом кремовом… но тут я получил от Лоры вполне ощутимый щелбан, и картинка мигом пропала.

— Ну уж не-е-е-ет, негодник! Ты теперь женатый человек, Миша!

Эх, а ведь так хотелось…

Скоро торт действительно показался между столов, и гости, побросав все свои дела, стянулись отовсюду. Выглядел он действительно внушительно — метра три в высоту и два в ширину. В таком и Валера спрятаться сможет, а еще еще немного потесниться, то и его друг Жена Фанеров.

Стоило нам подойти, как крышка открылась и вокруг взорвались конфетти и посыпались искры. Следом в небо взвилась стая голубей, и каждый был размером с кошку, а то и больше.

— Счастья молодым! — прокричали они, и улетели куда-то в сторону Дикой Зоны.

Они тоже оставили небольшой подарок, и половина его оказалась на пиджаке Фанерова.

Изрядно охренев от такого «подарка», Женя разразился яростной отповедью и точно бы сорвался преследовать их за стену, но О-Рен была недалеко. Смирив его пыл, она увела его переодеваться.

Фигурки на торте действительно были: я в образе какого-то варвара в набедренной повязке стою на холме из печенья и поднимаю вверх меч, а Маша в кольчужном бикини сидит подле моих ног и обнимает меня за ногу.

— Это кто такой затейник? — удивился я, рассматривая бугры мышц этого великого воина, и кажется за моей спиной захихикала Маруся.

— Горько! — вновь крикнули в самый неподходящий момент, и нам пришлось отложить поедание торта.

Когда народ угомонился, мы с Машей отрезали себе по куску, и тут вступила в дело очередная дурацкая традиция. Мы должны были откусить кусочек побольше — тут и решится, кто из нас будет хозяин в доме. Ну спасибо, что из туфли не заставили пить!

Половина гостей — преимущественно старшего поколения — отнеслись с этому процессу крайне серьезно, а Саша Есенин еще и начал давать советы с какой стороны мне кусать, чтобы отхватить больше «семейного пирога». Вдруг с другой стороны в качестве эксперта в дело вступ Дима с Антоном. Тут же в спор включилась Арина Родионовна, и нам пришлось слушать несколько тактических приемов завоевания «лидерства в семье».

Откуда они вообще в курсе про такие трюки, так и осталось загадкой. Ладно подруга Пушкина, но эти трое вроде холостые? Хотя, кто его знает, что там у них за душой…

В общем, победил я, но мы с Машей и не старались перещеголять друг друга. К чему? Мы и так знаем обязанности друг друга, да и, как говорится, мужчина голова, а женщина — шея.

Затем пришла пора тостов. Нас с Машей усадили за стол, и на сцену поочередно начали выходить гости с разными приятными словами. Очень мило выступил Кутузов с Нахимовым. Сразу видно — мужики давно женаты и знают, как растопить сердце женщины.

Мне тоже пришлось выйти. Речь мне уже заранее заготовила Лора, и я разразился очень милой тирадой, от которой Маша даже всплакнула. Однако, как ни странно, самую проникновенную речь толкнула мама Светы. Народ ей аплодировал стоя.

Следующим, слегка пошатываясь, вышел Валера, но он был весьма лаконичен:

— Миша, будь мужиком! И не давай себя в обиду! — он сжал кулак, и от всплеска силы, лопнула пара лампочек.

— Какой мужчина… — проговорили за моей спиной. Кто это был я так и не понял.

И наконец, на сцену, приподняв белоснежное платье, поднялась сама невеста. Она прокашлялась и чуть приспустила для себя микрофон после Валеры.

Было видно, что она сильно волнуется. Я поймал ее взгляд, и он сказал мне все. Похоже, пришла пора раскрыть карты.

— Прошу… внимания. — сказала Маша и сглотнула. — Мы с Мишей очень долго хотели… В общем… У нас есть вам что сказать… Вот…

— Горько!

— Нет, хватит! — крикнула Маша и, закрыв лицо руками, покраснела. Я захлопал в ладоши, чтобы поддержать ее. То же самое сделали и окружающие. Кажется, хлопал даже Болванчик.

— Тихо! — крикнула Маша, и аудитория мигом затихла.

Пару секунд стояло молчание. Маша вытащила какую-то карточку, и долго там что-то рассматривала.

— А, пофиг! — и порвав ее в клочья, она подхватила микрофон и крикнула: — Я беременна!!!

Тишина опустилась такая, что я услышал, как внутри человекообразного Посейдона поднимаются пузыри. Он икнул.

— Ну, наконец-то! — крикнул Кутузов и, подскочив с места, кинулся обнимать свою ненаглядную дочку. К ним в слезах присоединилась и Марфа Андреевна, но Маша, выскользнув из крепких родительских объятий бросилась ко мне.

— Миша, я смогла! — шептала она мне на ухо.

— Горько! — внезапно раздался крик Валеры, а мы уже целовались и без их указки.

Тут закатили медляк, и центр освободили от столов. Народ сразу разбился на парочки, и обнявшись принялся медленно покачиваться в такт романтичной музыки. Мы с Машей танцевали среди всех, и черт побери как же хорошо мне было. Мне очень хотелось, чтобы этот миг длился вечность.

Время подходило к полуночи, и, кажется, не может случиться ничего, способного испортить этот вечер. Вдруг телефон пиликнул. Пришло сообщение:

«Поздравляю, желаю счастья в личной жизни. Царь».

— Очень лаконично, — хихикнула Маша. Но там было еще куча сообщений от моих друзей и знакомых, которые по разным причинам не смогли приехать на свадьбу.

И в числе прочих я заметил сообщение охраны