продажу купить что-либо для такого количества людей и лошадей было сложно, и выручали редкие армейские пикеты. Запасов и у них было немного, так что дошли до Шемахи сильно изнурёнными. В этой крепости пришлось задержаться для отдыха и приведения в порядок уже на целых пять суток. Впереди был самый сложный участок пути до Гянджи – Елисаветполя – двести двадцать вёрст горных зимних дорог.

За день до выхода майор Кетлер собрал у себя всех командиров.

– Через неделю начнут все пикеты с дороги снимать, – проговорил он задумчиво. – Останется только один лишь форт у развилки на Нуху. Там и можно будет пополнить припасы, но ведь до него нам ещё нужно как-то дойти. Перегружать верховых лошадей грузом тоже не дело, им ещё и своих всадников со всем имуществом везти. Есаул Мащенко посоветовал у местных вьючных коней прикупить. Говорит, что знает, у кого сторговаться подешевле можно. Казаки уже дюжину для себя взяли, думаю, и нам есть смысл. Вопрос весь в том, что отпущенных прогонных денег совсем немного осталось. Потратить их все здесь тоже не дело, в дороге у местных без серебра потом ничего не раздобудешь. Мы тут посовещались с Павлом Семёновичем и вот что решили. Знаем, что у драгун есть в закромах всякое неучтённое оружие, а вот местные его весьма ценят. Так что те, кто хочет общему делу помочь, могут его вложить для покупки вьючных коней. Потом, со временем, трофеем уж восполнят свою убыль. Мы и сами с господами офицерами в стороне не останемся. Как вам такое?

Разумеется, все были согласны. У Тимофея самого ехал в суконном седельном чемодане кинжал в красивых серебряных ножнах и трофейный с гравировкой на латинице пистоль. Рассказывая о предложении майора своим драгунам, он положил их молча на топчан. Вскоре на нём же лежало две кривые сабли, три пистоля, семь кинжалов с ножами и даже один мушкетон с широким дульным раструбом. Герасим сопел, сопел и, махнув рукой, вытащил из сумы ещё два пистоля.

– Себе хотел такие же кобуры пошить, как у Тимофея, а потом пистоли в них носить, – проговорил он, печально вздохнув. – Да ладно, коли такое дело, ещё, небось, раздобуду.

Наутро к драгунским верховым прибавился ещё и десяток вьючных лошадей. Двадцать второго ноября отряд вышел из крепостных ворот Шемахи на запад. Впереди у него были недели пути в горах, где на перевалах уже лежал снег, а в долинах всё ещё проливало с небес холодным дождём. Дорога была безлюдная, ни своих армейских, ни местных на ней уже в это время не было. И только на девятый день пути отряд добрался до форта, сторожившего дорожную развилку на Нуху.

– Господин майор, да мы сами последние сухари доедаем, – жалился пехотный капитан. – Две недели уже как непогода весь край накрыла, обоза с тех пор ещё так и не было. Вот, ждём. Может, вам лучше самим на Нуху пройти? Там и передохнёте, и припасы пополните?

– Нет, капитан, это нам больше недели тогда терять. – Кетлер покачал головой. – И так вон декабрь моро́зит, скоро и в долинах снега по пояс наметёт, пройти невозможно будет. Ну, вы хотя бы фуражом поделитесь? – попросил он командира форта. – Сами-то мы до Елисаветполя как-нибудь дотянем, а вот лошади без корма уже не смогут.

Заночевав в форте, отряд отправился дальше. К Гяндже он подошёл вечером восьмого декабря. Здесь осталась сотня казаков Мащенко. Впереди у драгун было ещё двести вёрст пути до Тифлиса, и только в последних числах уходящего, 1806 года они пришли в главный город Кавказского наместничества.

Часть II. Против двух держав

Глава 1. Тифлис

– Эй, лежебоки, вставайте! – Вошедший в комнату Захар постучал кулаком по притолоке. – Вставайте, говорю, мундиры проспите!

– Какие мундиры, Иванович? Ты чего несёшь?! У нас ещё цельный день отдыха, он нам самим полковым командиром за труды даден! – проворчал со своего топчана Лёнька. – Трое суток, как и было сказано, вынь да положь, после такой-то вот тяжёлой дороги.

– Ну смотрите, как знаете, дрыхните дальше. – Морозов махнул рукой. – Тогда я так и скажу господину полковому каптенармусу: «Не желает отделение Гончарова, Игнат Матвеевич, мундиры первее самохваловских драгун получать». Пущай Фролка во всём лучшем щеголяет, чем ты, Лёнька. А чего, драгун он вполне себе справный, даром что егозистый.

– Эй, эй, Захар Иванович, обожди! – Откинув шинель, Блохин вскочил с топчана. – Ну обожди! Чегой ты там по мундирам-то говорил?

Заинтересовавшиеся драгуны зашевелились и, прислушиваясь, подняли со своих спальных мест головы.

– А вот то и говорю, двум эскадронам, которые Нуху штурмовали, новые мундиры на замену положены, – разъяснил Морозов. – Те, что тогда на людях были, шибко на тех воротах прожглись. Как бы их ни штопали, а заплаты, словно у бродяг, одна на другую залазят. Александр Эдуардович сам тогда пообещал всем, кто на штурм шёл, замену. Господи, лишь бы только не помер, страдалец. – И, поискав глазами икону, стянув с головы фуражную шапку, дядька степенно перекрестился на имперского орла Тимохиной каски.

– Ты проходи, проходи, Захар Иванович. – Гончаров подхватил за локоть земляка и посадил его на свой топчан. – Чего там такое с полковым командиром? Ранили его, что ли? Мы ведь в неведенье совсем, как на Баку из той Нухи ушли, так и оторвались от всех полковых дел. Ну чего там случилось-то, расскажи?

– Ну да, это ведь почти два месяца вас с нами не было, – посчитав на пальцах, произнёс Морозов. – Вы-то ведь и правда в неведенье полном сейчас пребываете, а важного между тем много чего было, пока вы от полка в поход отходили. Значит, на Нухе нас долго не стали гарнизоном держать, их превосходительство генерал Небольсин повелел нашим двум эскадронам, что при нём были, на полковые квартиры обратно отправляться.

– Да мы знаем это, – прервал его Герасим. – Вы же через два дня после нас должны были уходить. Ты лучше по делу…

– А вот будут всякие перебивать, вообще ничего рассказывать вам не стану, – обиженно проговорил, тряхнув головой, Захар и попытался было встать. – Живите потом и дальше в полном неведенье!

– Сиди, сиди, Захар Иванович, не обижайся. Ну вот куда ты собрался? – придержал его Тимофей. – А ты помолчи, Рябой, слушать не хочешь, так за водой вон пока к колодцу сходи.

– Молчи, Гераська! Чего встреваешь?! – раздалось сразу несколько недовольных голосов. – Иди вон отсель, не мешай другим слушать!

– Да никуда я не пойду, – пробурчал тот. – Не моя сегодня очерёдность на