себя за это, но какой у меня выбор? Я установила двух жучков в пентхаусе — одного за книжной полкой в кабинете, где Даниил часто потягивает виски поздним вечером, а второго под абажуром в его спальне. В комнату, куда меня пока не приглашали.

Правда, прослушивать его пентхаус бесполезно. Даниил почти не бывает дома, а если и бывает, то, как мне кажется, старается не произносить ни слова о делах братвы в стенах пентхауса. Возможно, перспективным местом была бы его машина, но и ее он регулярно меняет, так что я никогда не знаю, в каком автомобиле он будет находиться. Возможно, он свободно общается в офисе казино, но не похоже, что я получу туда приглашение в ближайшее время.

В условиях ограниченного выбора, когда Дейдра дышит мне в затылок, приглашение Киры может стать для меня лучшим шансом узнать что-то — что угодно, — что я смогу сообщить федералам. Видит Бог, алкоголь хорошо развязывает язык.

— Время текилы, сучки!

Я отворачиваюсь от балкона и вижу, что к нам приближается Кира с подносом рюмок, которые она опускает на стол. По плану мы все должны тупо напиться до беспамятства… только я буду делать не это. Мне нужно держать себя в руках, а для этого я должна быть трезвой, но я не представляю, как я могу отказаться от первой рюмки за вечер, не показавшись при этом полным ничтожеством.

Когда мы столпились вокруг нашего столика, Кира подняла свой бокал и посмотрела мне в глаза.

— За то, чтобы Бьянка стала Козловой и нашла мужчину, который, я надеюсь, сделает тебя счастливой. Несмотря на то, что он мой брат и это отвратительно, я надеюсь, что у тебя будет много потрясающего секса с молодоженом.

Я чуть не задохнулась, когда раздались аплодисменты, и девушки выполнили ритуальные действия — лизнули, глотнули, пососали. Если бы она только знала. У нас не только не было секса, но Даниил не прикасался ко мне уже неделю, со дня нашего свидания. Он снова стал относиться ко мне как к гостье в своем доме. Я думала, что мы уже прошли через то, что он меня игнорирует, но, видимо, нет.

Что ж, к черту его. Я позаботилась о том, чтобы купить самое маленькое, самое крошечное, самое рискованное платье, какое только смогла найти, тратя его деньги так, как я и обещала в день переезда в Нью-Йорк, словно они выходят каждый день из моды. Он и глазом не моргнул, когда увидел, как я накрашена и готова к походу в клуб, но это заставило его перевести дух.

Триумф захлестнул меня, когда я вспомнила, как потемнели его глаза до оттенка оникса, а челюсть сжалась так сильно, что я подумала, что она сломается. Сегодня вечером перед девичником он открыл дверь в пентхаус, когда я наносила смертельный оттенок красной помады у зеркала в прихожей. Я надела поверх короткий тренч Burberry, так что он увидел только мои ноги в чулках в сеточку и четырехдюймовые красные "Лабутены".

Когда он стоял в дверях со звериным выражением лица, его слова прозвучали негромко, но с нотками угрозы.

— Тебе нужно переодеться.

Я перевела взгляд на него в зеркале.

— Не думаю, — беззаботно ответила я, целенаправленно нанося еще один слой на приоткрытые губы, двигаясь в замедленном темпе. Меня пронзила дрожь, когда его руки сжались в кулаки. Он смотрел на мое пальто так, словно обладал рентгеновским зрением и мог увидеть, что находится под ним.

Бросив помаду в клатч, я повернулась к дверному проему, который он загораживал своей немаленькой фигурой.

— Если ты не возражаешь, я бы хотела пройти, — прошипела я.

— Конечно. — Он отодвинулся на дюйм, оставив мне полфута, чтобы протиснуться мимо него. Ублюдок. Но это был мой шанс, и я собиралась им воспользоваться. Стоя лицом к нему, я прижалась спиной к дверному проему, пытаясь протиснуться, но грубая рука схватила меня за бедро, а его мощная нога протиснулась между моих бедер, остановив мое продвижение. У меня перехватило дыхание. Он наблюдал за мной, так же как и я за ним.

— Что у тебя там под одеждой? — прорычал он в такт моему бешеному пульсу.

— Ты не узнаешь.

В ответ на мою резкую реплику он плотнее прижал мою ногу к себе, отчего моя кровь забурлила, но не от злости, а от вожделения. Тренч вместе с платьем задрался на талии, и я оседлала его бедро. Не по своей воле, но я оказалась в его ловушке.

Мой позвоночник уперся в раму, когда что-то обжигающее и нуждающееся заполнило пространство между моими ногами. Мой клитор запульсировал от давления его ноги, и я застонала против своей воли. Его губы искривились, и на красивом лице появилась улыбка, похожая на грех. Медленно, так медленно, он поднял ногу еще выше, крепко потерся ею о мои бедра, угрожая сломить мою решимость.

Но ему не дано играть со мной в "горячо-холодно". Моя мама всегда говорила мне, что никогда нельзя гнаться за мужчиной, нужно чтобы он бегал за мной. Поэтому я заставила себя спуститься на землю.

— Отвали, — прошипела я.

На мгновение я подумала, что Даниил будет держать меня в ловушке, пока я не получу оргазм на его ноге, но писк лифта и присутствие Михаила в коридоре, похоже, разбудили его.

Я оттолкнулась от его ноги и вывернулась из его хватки, устремив взгляд прямо вперед, к своему побегу. Провожая взглядом Михаила, я занялась тем, что разглаживала платье, молясь о том, чтобы макияж был достаточно густым и скрыл глубокий румянец, который, как я была уверена, должен был окрасить мою кожу.

Не успела я, как следует отстраниться, как огромная рука Даниила потянулась и сжала мое запястье. Я замерла на месте, но не повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. Он мог сказать мне в спину все, что угодно.

— Будь осторожна сегодня. Никуда не ходи без Михаила.

Я не обратила внимания на его слова и зашагала к лифту, сердце билось в неровном ритме.

Голос Киры в ухе возвращает меня на землю. Она сидит рядом со мной, наполовину перекрикивая грохочущую электронную музыку.

— Я знаю брата не так давно, но, честно говоря, никогда не считала его семейным человеком. Приятно видеть, как он, знаешь ли, остепенился.

— Да, ты говорила об этом в то утро, когда мы встретились, — говорю я, хотя то утро в пентхаусе Даниила кажется мне прошедшей вечностью. — И что же произошло?

Кира наклоняет голову в мою сторону.

— Даниил не рассказывал тебе историю нашей