— А ты ведь про засуху предупреждала…

— На полях НТК за урожай беспокоиться не нужно. Там, конечно, наши биологи особо высоких урожаев не обещают, от силы центнеров по семнадцать с гектара возьмут…

— По сколько? Ты хоть иногда думаешь, что говоришь? В прошлом году взяли в среднем центнеров по восемь, хорошо если по девять…

— А если поля не удобрять, пахать их на быках, да и вообще только раз в пару лет… А если поля палкой-копалкой ковырять на манер древних людей… Но даже урожай собрать — дело не главное. Я тут посмотрела статочтеты, которые приходили профессору Каблукову, так получается, что в прошлом году мы потеряли… то есть СССР потерял больше двадцати процентов от урожая. Минимум двенадцать миллионов тонн псу под хвост страна отправила!

— Так, продолжай. Мне кажется или ты на самом деле придумала, как потерь избежать?

— Ничего я не придумала. То есть придумала совсем не я, много в стране Советов людей, думать в эту сторону умеющих. А я только придумала как подешевле фосфид алюминия сделать чтобы зерно в хранилищах всякие букашки не жрали. И придумала еще кое-какую отраву, которой зерно перед посевом крайне невредно протравливать. А все остальное… Валентин Ильич, я уж не знаю как, людей набрал, которые во всех этих хозяйствах среди крестьян правильную агитацию проводят, так что мужики росту урожаев не мешают. Орден бы ему за это дать…

— Товарищ Тихонов сейчас работает начальником отдела персонала в НТК, это его работа… но насчет ордена мы подумаем. А вот то, что ты всерьез сельским хозяйством…

— Я занимаюсь химией, и только химией. Но раз уж ко мне пристали со всеми этими ядохимикатами для сохранения урожаев, то пришлось немного вникнуть…

— Опять с ядами работаешь…

— Я химичу то, что нужно стране. Сейчас нужно, чтобы страна с голоду не сдохла — а раз в этом стране только лишенцы помочь в состоянии…

— Да понял я, понял… просто не знаю, как на это другие посмотрят.

— Да пусть как хотят смотрят, лишь бы драться со мной не лезли. А то я девушка нервная…

— Послушай, нервная… Старуха, я вот еще что спросить хотел. Мы у бельгийцев весь уран, что у них в Бельгии скопился, скупили. Еще во Франции пару тонн забрали, у американцев тоже тонны две, но это вообще ничто, а у бельгийцев уже две с половиной тысячи тонн забрали. Может, хватит? У меня, конечно, никто пока не спрашивает, на что я валюту трачу такими темпами — просто потому что никто не знает, что я ее на эту дрянь трачу. Но теперь они просят по восемь с половиной тысяч шведских крон за тонну этого, как его…

— Желтого кека?

— Вот-вот. Не дороговато ли?

— Снова повторю: покупайте столько, сколько они готовы продать. Если получится году так к тридцать пятому набрать двадцать тысяч тонн, то я скажу, что может быть и хуже, но пока сойдет…

— А все же рассказать мне, зачем нам этот уран, ты не хочешь?

— Не хочу. Рано еще, и не потому рано, что рано, а потому, что сегодня у нас главнейшая задача не дать стране сдохнуть с голода. Вот ее решим — и займемся ураном, а пока у нас просто времени нет этим заниматься.

— Ну, раз рано, значит рано. Но ты смотри у меня!

— Что смотреть?

— Знаешь, почему ты еще так свободно по земле ходишь? Ты же, если тебя послушать, просто контра последняя! Однако из-за тебя НТК производит автомобилей и тракторов больше, чем товарищ Орджоникидзе, и что-то мне подсказывает, то он даже с пуском тракторного завода в Харькове нас… то есть тебя фактически, не обгонит. То есть ты, зараза такая, что-то на самом деле знаешь, что другие не знают, понимаешь больше, чем все его специалисты…

— Это-то совсем нетрудно, достаточно просто школу закончить… десятилетку. Ну какие у него специалисты? Он везде родню свою руководителями поставил и друзей — а вы везде упор делаете на профессионалов. Вот НТК и побеждает его… в социалистическом соревновании, я имею в виду.

— Ну не контра ли? Вдобавок о том, что я профессионалов подбираю, похоже вообще последним в НТК узнаю… Спасибо, Старуха, вечером на чай приходи: Нино родственники прислали какой-то очень хороший, и она сегодня обещает такие хачапури напечь! Будем ждать, так что обязательно приходи…

Иосиф Виссарионович еще раз внимательно прочитал предоставленный ему список:

— Что-то не радует меня твоя бумажка…

— Можно подумать, что меня радует! Хотя да, в чем-то радует: теперь мы по крайней мере знаем, от кого нам защищаться придется.

— Неправильно рассуждаешь: не нам защищаться, а страну от кого защищать! Сам же говорил, что половину твоей промышленности лишенцы обеспечивают, а их от них ты сумел защитить.

— Честно говоря, я об этом узнал… то есть о том, что я их защитил, только недавно. Это Старуха мои указания так хитро вывернула… но да, не половину, однако изрядную часть. По крайней мере трактора и автомобили, да и электростанции эти маленькие они делают… в основном. И, что сильно радует, они сейчас и будущие кадры готовят более чем изрядно. Я тут программы обучения в ПТУ посмотрел — когда об этих ПТУ сам узнал — так выпускник ПТУ по техническим знаниям не уступит студенту курса так второго-третьего иных институтов. И, что самое главное, руками тоже работать умеет. Старуха говорит, что в этом году в Спасске автозавод этих маленьких машин легковых не меньше сорока тысяч изготовит — а ведь там на заводе и людей-то меньше двух с половиной тысяч трудится.

— Вот это-то и непонятно: как с такими силами твои заводы столько делать успевают?

— Да все понятно: завод делает только сами машины. Колеса для них в Рязани делаются, сейчас еще — специально для Спасска — в Моршанске завод заработает. Все пластмассовые детали в Бобриках на новой фабрике делают, провода и фары — на трех других заводах, отдельный завод аккумуляторы производит, стартеры — филиал Ростовского завода в Семибратово. Даже все винты и гайки на других заводах изготавливаются, так что если все вместе взять, то машины-то эти человек так тысяч тридцать делает, а то и больше. Просто точно подсчитать никак не выходит: