адмирал добавил:

— Следуйте в чёрный отсек, док.

На последнем слове адмирала я не удержалась и улыбнулась.

Он, как и я, решил не ссориться мной и не топтать мою гордость, как это делает Загорский. Я оценила его жест и потому послала мужчине благодарную улыбку.

Отправилась сначала к себе, а потом уже пойду в нужный сектор.

По пути решила поставить в известность своего непосредственного начальника. Написала Северу краткое сообщение, что адмирал обязал меня приступить к обязанностям хирурга уже сейчас, мол, если что ищите меня в чёрном секторе.

Всё же я должна сначала осмотреть место работы, проверить все инструменты, препараты. Если чего-то не хватает, то немедленно это достать. Одним словом, к работе следовало качественно подготовиться. И с персоналом познакомиться.

И обязательно свой чемоданчик нужно прихватить. В нём собственно вся моя жизнь. Уверена, некоторых инструментов на МКС даже и нет. А вот у меня есть такие экземпляры, которые сделаны по спецзаказу по моим эскизам и исключительно под мою руку.

Ох, а ведь будут раненные ганимедцы, а меня никто не просветил, как их спасают. Я не видела внутреннее строение их тела. А сейчас есть ещё немного времени, чтобы хоть что-то узнать.

Внутри разливался знакомый холодок спокойствия, уверенности и довольства.

Я безумно люблю свою работу и без практики сама не своя. Зато сейчас испытывала, как открывается второе дыхание.

* * *

— Меня зовут Кэтрин Миллз, — представилась глава медицинского отделения на МКС. — В этом бедламе главная я. И я рада, что сегодня нам поможете вы, Агата Дмитриевна. Я наслышана о вас.

Я улыбнулась и кивнула ей.

Она была высокая, статная. Белые или седые волосы коротко острижены, этакий мини ёжик. Взгляд серых глаз строгий, внимательный, цепкий.

Кэтрин Миллз хирург, а здесь на МКС она узконаправленный специалист, не люди её интересуют, а внеземная жизнь.

Судя по всему, она отлично знает, как помочь раненным ганимедцам.

— Я рада оказаться полезной, — сказала в ответ. — Быть может, пока есть время и по ганимедцам дадите расклад. Вдруг, понадобится дополнительная помощь.

Она внимательно оглядела меня.

— У нас имеется мнемограмма с информацией о ганимедцах. Обычно я не даю знания тем, кто служит не под моим началом, но о вашем даре знаю, потому готова поделиться информацией.

Я от её слов и фантастического предложения удивлённо заморгала.

— Мнемограмма о ганимедцах? — переспросила я.

— Да, вся их анатомия, — подтвердила Кэтрин. — Вы согласны?

Сначала хотела сказать «да», но потом задумалась и поинтересовалась:

— Какие меня ждут последствия после получения этих знаний? Мне потом сотрут память? Или заставят сменить начальство?

Кэтрин холодно усмехнулась, заложила руки за спину и произнесла:

— Приятно вести диалог с умной женщиной. Вы умны, Агата. Действительно, данная информация засекречена и не выносится за пределы МКС, но вы подписали договор. Вы уже в курсе существования внеземной жизни. Я была бы плохим руководителем, если бы не предложила выдающемуся хирургу спасти жизни этих удивительных существ.

Она перестала улыбаться и стала предельно серьёзной. Меж бровей пролегли глубокие морщинки. Кэтрин явно переживала.

— Всё настолько плохо? — спросила её.

Она кивнула и уже без официоза сказала:

— Да, ганимедцы сильно пострадали. Нашим тоже досталось, что придётся всем нам попотеть. Но… Дело в том, что среди ганимедцев одна беременная и ещё ребёнок. И нам потребуется любая помощь. Адмирал в курсе. К слову, это он меня попросил сделать вам такое предложение.

Я нахмурилась. Дело дрянь.

— А Север Демидович? — решила уточнить. — Он в курсе?

— В курсе, что с ганимедцами всё печально или, что вас хотят привлечь к их спасению и дать новые знания?

Я хмыкнула.

— Пожалуй, я хочу узнать ответы на оба вопроса.

Кэтрин улыбнулась уголками губ и ответила:

— Адмирал лично поставит его в известность. Так что, вы готовы к мнемограмме? Позволите дать вам новую информацию?

Да кто ж в своём уме откажется? Это не просто уникальная возможность узнать всё о внеземных существах, как они устроены, что делает их такими, какие они есть, но ещё и битва со смертью. Если судьба бросает вызов, я не могу пройти мимо и не принять его.

— Давайте это сделаем, — согласилась я.

— Так, тогда идите за мной.

* * *

— Садитесь сюда, — указала Кэтрин мне на кресло. Сама взяла с одной из полок ящик, открыла и осторожно вынула прибор.

Она закрепила на моей голове шлем. Нажала на пульте пару кнопок, и я ощутила покалывание по всей голове.

— Сейчас почувствуете небольшой дискомфорт, — предупредила она меня. — Это ненадолго.

Я кивнула и тут же скривилась, так как это был не небольшой дискомфорт, а нечто жуткое и довольно болезненное. Ощущение, будто мне в череп одновременно воткнулись тысячи игл, а затем по ним пустили разряд тока.

Зашипела сквозь стиснутые зубы и зажмурилась.

Сжала руки в кулаки.

Против воли на глазах выступили слёзы.

— Ещё чуть-чуть, — сказала Кэтрин. — Осталось десять процентов и мнемограф будет готов к передачи данных… Девять. Восемь. Семь. Шесть…

Я готова была уже взвыть и попросить отменить эту процедуру. Обойдусь без знаний.

Но усилием воли заставила себя терпеть дальше. Осталось то всего ничего.

— Пять. Четыре… — продолжала Кэтрин. Секунды для меня растянулись в вечность.

Я выгнулась и издала стон боли.

— Три. Два. Один.

Как только она закончила счёт, боль прекратилась.

Я обмякла в кресле и медленно раскрыла глаза. Дрожащими руками потянулась к лицу, чтобы стереть слёзы, но Кэтрин остановила и протянула мне салфетки.

— Спасибо… — поблагодарила едва слышно и вытерла лицо. Потом внимательно посмотрела на женщину и сказала недовольно: — Вы обязаны были предупредить.

Дышала я так, будто марафон пробежала. Во рту было ощущение кислоты. Хотелось сплюнуть. Горло дёргало как при активной тренировке.

Сердце заходилось в истеричном ритме.

Тремор рук сойдёт минут через пять, не раньше.

— Это что-то бы изменило? — холодно поинтересовалась глава мед. отдела. Одарила меня насмешливым взглядом и добавила: — Вы получите новые знания, Агата Дмитриевна. И быстро. Вы готовы?

— Сюрпризы ещё будут? — вздохнула я с раздражением. Не люблю недосказанностей.

Я взяла себя в руки и постаралась выглядеть невозмутимой.

Взгляд Кэтрин Миллз сделался колючий. Она вводила команды на пульте управления прибором и взглянула на меня. Это была умная, проницательная и расчётливая женщина. Она фиксировала мои реакции. Кажется,