людей он достоин царской власти; однако он не примет этой почести, прежде чем божество не явит знамения через вещих птиц.

V. Так, в соответствии с их желанием был назначен день, в который Ромул намеревался провести гадание о власти, а когда настал срок, он на заре вышел из палатки. Встав под открытым небом в чистом поле и принеся положенные жертвы, он стал молиться владыке Юпитеру и другим богам, которых он объявил господами колонии, вопрошая, желательно ли им, чтобы он царствовал в общине, и небесные знамения были явлены добрыми. 2. После моления прошла слева направо молния. Римляне полагают, что молнии, идущие слева направо — благоприятны, либо потому, что их так научили тиррены, либо потому, что так считали отцы. Основанием таких рассуждений, как я убежден, служит то, что сидеть и стоять, обратившись к востоку, откуда начинается восход солнца и луны, а также звезд и планет, является лучшим положением для совершающих птицегадание; и вращение вселенной, из-за которого в ней все оказывается то над землей, то под землей, начинает свое круговое движение оттуда. 3. Тем, кто глядит на восток, части, обращенные к северу, кажутся левыми, а части, обращенные к югу, — правыми. Сложилось представление, что первые более ценные, чем вторые. Ведь оконечность земной оси, вокруг которой происходит вращение, начинается в северной части, и из пяти кругов, опоясывающих земную сферу, так называемый арктический всегда здесь виден, а южные круги спускаются к так называемой антарктической, невидимой отсюда части. 4. И можно признать, что наиболее значимым из небесных знамений, идущих по воздуху, является то, которое показывается со стороны лучшей части. А так как часть, обращенная к востоку, превосходит часть, обращенную к западу, а в самих восточных частях северные — более высокие, чем южные, они, пожалуй, и самые лучшие. 5. Но некоторые уверяют, что еще с древности, прежде чем научиться этому у тирренов, у римлян считались благоприятными молнии слева. Поскольку, как говорят, рожденный Энеем Асканий, когда он воевал и был осажден тирренами, во главе которых стоял царь Мезенций, отчаявшись в успехе и намереваясь отступить, стал просить Юпитера и других богов подать благоприятные знаки. В этот момент, хотя погода была ясной, небо метнуло молнии с левой стороны. А поскольку сражение это получило счастливый исход для Аскания, у потомков создалось убеждение, что знаменье было благоприятным.

VI. И вот, когда Ромул получил надежные знамения от божества, созвав народ[244] на собрание и объявив о пророчестве, он был выбран царем; и он устанавливает обычай для всех не принимать ни царской, ни другого вида власти, пока божество не изречет им пророчество. И это установление относительно птицегаданий, соблюдаемое римлянами, оставалось в течение долгого времени, не только когда цари правили общиной, но и после свержения монархии при выборах консулов, преторов и других законных магистратов. 2. Но оно пришло в упадок в наши времена, если не считать того, что остается некая его видимость благодаря его святости. Ведь те, кто намеревается принять власть, ночуют под открытым небом и, встав с зарей, выходят наружу и совершают некие моления. Некоторые же из присутствующих птицегадателей, получающие вознаграждение из общественной казны, возвещают о том, что показывает молния, появившись слева, хотя бы ее и не было. 3. Получающие же знамения о принятии власти по их крикам, удаляются, полагая достаточным то, что ничего из противоречащего и запрещающего в знамениях не оказалось, а другие, вопреки желанию божества, скорее насильно похищают власть, чем принимают ее. 4. Из-за таких людей многие римские войска полностью были уничтожены на суше, другие же — потеряли всех людей в морских походах; случались и прочие крупные и ужасные неожиданности в полисе как во время внешних войн, так и во внутренних раздорах. Но самое известное и огромное бедствие произошло примерно в то время, когда Лициний Красс[245], муж, не уступающий никому из современных ему полководцев, повел войско против народа парфян, несмотря на несогласие божества, презрев тех, кто хотел отвратить его из-за бесчисленных знамений от выступления в поход. В защиту небрежения божества и того, как с ним обходятся некоторые вплоть до наших дней, можно сказать много слов.

VII. Ромул, объявленный таким образом людьми и богами царем, обещает быть сильным и смелым в ратных делах и как можно разумнее управлять наилучшим государством[246]. Я расскажу о его свершениях в политических делах и в военных, о которых кое-кто смог бы создать историческое повествование. 2. Я начну с рассказа об устройстве государства, который я лично считаю наиболее самодостаточным из всех и в мирное время, и на войне. А было оно следующим: поделив весь народ на три части, он поставил над каждой из них наиболее выдающегося предводителя. Затем, разделив снова каждую из трех частей на десять, Ромул назначил начальников из наиболее храбрых. Большие части он назвал трибами, а меньшие — куриями, как они зовутся еще и в наше время. 3. На эллинский же язык названия эти можно перевести так: триба — это фила и триттия[247], курия — фратрия и военный отряд[248] тех мужей, которые предводительствуют трибами, т.е. филархов и триттиархов, которых римляне называют трибунами; тех же, кто начальствует над фратриями и военными отрядами, они зовут курионами. 4. А курии поделены Ромулом на десятки, порядок в каждом из них блюдет предводитель, называемый на местном языке декурионом. Когда же все были разделены и распределены по трибам и куриям, он, поделив землю на тридцать равных клеров[249], выделил каждой курии один клер, отрядив достаточно места для святилищ и священных участков и оставив определенную часть земли для общинного пользования. Вот таким было произведенное Ромулом разделение людей и земли, заключающее в себе для всех величайшее равенство.

VIII. Но было и другое деление уже самих людей, которое распределяло милости и почести по достоинству, о чем я намереваюсь рассказать. Ромул знатных родом и доблестью, а также состоятельных и удачливых в достаточной мере для того времени, и у кого уже были дети, отделил от безвестных, бедных и нуждающихся. И тех, что с незавидной участью, он назвал плебеями, как сказали бы эллины, демотиками[250]; тех же, кому выпала лучшая доля, — отцами, либо из-за большего возраста по сравнению с другими, либо потому, что у них уже были дети, либо из-за знатности рода, либо из-за всего вместе. Как можно судить, он взял пример с государственного устройства афинян, сохранявшегося еще