Астра, расстояния в бункере большие, поэтому грузы и люди передвигались по нему в небольших вагонах. Пока ничего подобного я не видел. Шлюзование прошло довольно быстро, следов от паука я не увидел, но если учесть, что нас обдало волной какой-то химии и пол после нас блестел, то паук вполне мог быть уже в бункере. Ладно, он не опасный, а людей для закладок у него все равно нет под рукой. Пусть бегает, поймаем и цинично расстреляем. Он мог пробежать и мимо шлюза в любой из двух других туннелей или вовсе подняться по шахте лифта наверх.Хрен с ним, потомство мы ему отбили, пусть теперь мечется, дурачок. Шлюз выпустил нас после основательной очистки, которая заняла пятнадцать минут. Мы вышли на опоясывающий балкон, в центре которого покоился грандиозный спиральный пандус, уходящий вниз. Сам пандус вился вокруг центрального столба с всевозможными лифтовыми шахтами. Такого грандиозного размаха мы ещё точно не видели.

Если верить карте, то балкон, где мы сейчас находились, своей протяжённостью достигал двух километров по периметру. Да, такой устанешь обходить. Мы, разинув рты подошли к парапету отделяющий балкон от бездны. Он заканчивался на уровне груди взрослого человека и перегнуться через него не удавалось. Зато мы спокойно видели противоположную стену с уходившим в глубину многополосным пандусом. По некоторым полосам были проложены рельсы. Сама концепция была одинакова с другими виденными нами ранее бункерами, но здесь она масштабировалась до циклопических размеров. Минус третий значит? Один виток по пандусу, это считай почти два километра. Спрыгнуть не вариант, джеты у всех выдохлись, возможно их здесь удастся заправить и отремонтировать или поменять.

— Ну что? Пошли? — скомандовал я. Скафандры по-прежнему никого в округе не видели. Если здесь и был кто-то из нейромантов, то всяко не наверху. Вниз мы пока не стремились и вообще без средства передвижения туда только к следующему году доберёшься.

— Бедные мои ноги, — покачал головой папаша Кац, вздыхая. — Зачем я тогда пошёл за кефиром?

— Старичок, ты уже второй раз втираешь о каком-то кефире, я тебя ни черта не понимаю, — спросила его Лиана.

— Ты издеваешься надо мной, я не буду тебе отвечать, — насупился знахарь.

— Вы поглядите, какая цаца у нас здесь завелась, — всплеснула руками Лиана.

— Мне то хоть расскажешь? — спросил сквозь смех Череп.

— Рассказывать нечего, — вздохнул папаша Кац. — Накануне моего перемещения сюда, у нас состоялась научная конференция. Съехались уважаемые люди со всего мира!

— Все алкаши с района? — «перевела» Лиана.

— Ну вы видите, какой произвол твориться! — возмутился учёный. — Да, голубушка, мы тоже живые люди и можем иногда себе немного позволить. Самую чуточку!

— По килограмму в лицо, — ухмыльнулась Лиана.

— Завязывай, а то мы так и не услышим его душещипательную историю, — дёрнула её Наташа, давясь от смеха.

— Нда… заседание затянулось, — задумчиво продолжил папаша Кац. — Мы плотно работали над разработкой математического анализа для одной очень перспективной теории. Разумеется, заседание затянулось… на три дня. На утро четвёртого дня я не нашёл ни одной бутылки пива и спустился вниз, временно покинув симпозиум. Как назло, было ещё очень рано, и я направился в круглосуточный магазин через два квартала. Нда… Пока шёл мне захотелось кефира. Я и подумал, какая к чёрту разница, чем похмеляться? И вот я стою с кефиром в магазине, а за окном разразился небывалый ливень. В декабре, прикидываете? Ну, а дальше вы себе представляете.

— Отсюда мораль! Надо было брать больше, чтобы не улететь в Улей с бутылкой кефира в руках, — заключил Череп.

— Это я уже осознал позже, — печально кивнул папаша Кац.

— Есть мнения, что сюда попадают двойники, а оригиналы живут себе дальше и не представляют, как мучаются их копии.

— Что, если копий много и Ульев таких тоже много? — предположила Наташа.

— Теория множества миров не нова, — заметил папаша Кац. — Более того, есть мнения, что все они существуют в одной точке пространства. То есть те же мы, на том же самом месте, только в другой фазе.

— Или слое? — спросила Астра.

— Или слое. Не знаю как ваша наука, уважаемая Астра, но наши астрономы считают всё, что мы видим не занимает во Вселенной и десяти процентов. Всё остальное это тёмная материя, непроявленное пространство, скрытые миры.

— Наша наука подсчитала точнее. Девяносто два процента всего пространства во Вселенной являются тёмной материей.

— Остальные восемь отданы нам на откуп. И даже их, мы никогда не исследуем, — разочаровано сказал папаша Кац.

— А что делается там в оставшихся девяносто двух? — спросила Лиана.

— Лично нам не удалось туда проникнуть, — созналась Астра. — Долгое время пытались что-то доказать, но в результате пришли к мнению, что творец не спешит нас туда пускать.

— Творец? У вас тоже есть Бог? — спросила Кобра.

— Бог, — она покатала словечко на языке. — Нет у нас по-другому он зовётся, но суть я поняла. Творец, как говорится, он и в Африке Творец. Вы наши дети, вы, я не побоюсь этого слова, наши отпрыски. — Засмеялась Астра. — Отчего же у нас должны быть разные творцы?

— Мы лично пришли к единому мнению, что Вселенная и всё, что в ней создано кем-то включая нас. После этого смысл в бесчисленном многообразии религий отпал сам по себе. Творец он один. Он же создал и тёмную материю. Для нас тёмную, непонятную нам, но существующую. Возможно, мы все попадаем туда после смерти, ведь если разобраться пропорции как раз подходящие. Восемь и девяносто два, чтобы не было перенаселения там.

— У нас ещё в кого только не верят, — сказала Лиана. — Ну хотя бы сходятся, что Бог один и то хорошо.

— Бог жесток, — проскрипел папаша Кац. — Мог бы он нам выдать какое-нибудь средство передвижения. Ноги совсем уже не ходят после всех упражнений, начиная с гидры.

— Почти пришли, осталось двести метров по пандусу и вот он командный центр.

Тележку Бог нам так и не прислал, но уже через десять минут мы сидели в командном центре. Он был достаточно велик и имел несколько зон. В одной по всей видимости сидела дежурная смена, здесь было больше всего всяких мониторов и пультов. Череп нашёл оружейку со всем необходимым. Также