Шрифт:
Закладка:
И так следующего я проткнул в прыжке. Прыгал он, задумывая проткнуть меня двумя лапами и хвостом с полуметровым лезвием. Плазменный клинок оказался длиннее и чужой первым напоролся на него, так и не достав до меня. Справа ухнуло, и приятель чужого превратился в мусор. Однако они прибывали, выныривая уже по двое из тумана. Я не успел среагировать на щелчок слева и мне по голове прилетел хвост. Шлем опять выдержал, а вот в моей голове стало булькать. Я хорошенько выхватил и упал на четвереньки в нокдауне. Ещё один чужой летел ко мне разинув свою пасть и щёлкая мелкой, которая выскакивала на полметра вперёд. Я только успел опереться одной рукой попытавшись встать, как в шлем влетела эту зубастая херня. Перевернувшись, я пополз назад ко входу. Мне нужно на перерыв, к тому же клинки погасли, а пистолет я где-то обронил. Хотел ведь к нему поводок приделать. О! Так у меня ещё один есть. Я потянулся к бедру и дёрнул из кобуры второй ствол. Упав на спину, я нажал на автоматический спуск. Прямо надо мной в прыжке повис очередной чужой. Время остановилось, но не из-за дара, а само по себе. Хищная пасть чужого сейчас втянулась и была готова выстрелить и попытаться разбить лицевой щиток скафандра. Его лапы отведены назад и готовы проткнуть меня как жука. Хвост навис над баклажаном вершиной треугольника, если считать лапы. Ещё одна маленькая секунда и всё это пронзит мою бренную плоть. Я жму на спусковую скобу изо всех сил, как будто сила нажатия что-то решает. Наконец-то я чувствую слабенькую отдачу. Пистолет имеет отдачу, скорее для того, чтобы стрелок понимал, что он работает.
Расстояние два метра, ни о каких расщеплениях патрона и высвобождение плазмы речи не идёт, но мне надо только, чтобы выстрелы отбросили чужого от меня. Но чудо приходит, когда не ожидаешь. Одна из очередей попадает ему в маленькую злобную пасть. Я вижу, как вспухает огненный шар мигом разъедая голову. Кислота даже не успевает вылететь, как превращается в пар. Всё остальное падает на меня. Внутренности чужого залепили мне шлем полностью закрыв обзор. Я пытаюсь скинуть останки с себя и нелепо кручусь на полу, слышу хохот Лианы, истеричный визг Наташи. Кое-как освобождаюсь от трупа и пытаюсь встать. Голова гудит как колокол, меня шатает. Совсем рядом кто-то начинает палить в чужих из винтовки, поднимаю глаза и вижу папаша Каца с круглыми безумными глазами. Готово дело, ещё один съехал с резьбы. Слева ухнуло и очередного чужого разметало по залу. Из-за спины вылетает снежная сопля и пространство перед нами превращается в каток. С рождеством вас, громадяне! Несколько фигур с ворчанием, визгом и рёвом замирают, так и не добежав до нас. И в заключении Лиана полирует их свежими пулемётными лентами.
Как в тире разлетаются чужие, оставаясь стоять вмёрзшими в лёд. Я хотел протереть глаза, но забыл, что был в шлеме. Тогда я проморгался и сосчитал застрявших во льдах аборигенов. Их только здесь было восемнадцать, те кто ещё был жив недовольно рычали, постепенно превращаясь в ледяные статуи. Наташа поддала холоду с перепугу да так, что изморозь неудержимо поползла по всей паутине в зале морозя коконы. До дальних она не доставала, но охватила больше трети зала. Лиана не останавливалась, эксплуатируя инопланетную технику и в хвост и в гриву. Кислоты больше уже не боялись, костюмы держали её превосходно. В конце потасовки приковыляла Кобра с автоматом и тоже развлеклась, не перекидываясь в оборотня. Череп каждые две минуты умножал на ноль очередного любителя межрасового секса. В конце битвы папаша Кац разошёлся и стрелял из двух пистолетов сразу, выбросив заклинившую винтовку. В итоге поле боя осталось за нами.
Мы расслабились, как вдруг из темноты зала на нас выскочило нечто размером с грузовик! Однозначно можно было сказать, что это паук. Восемь лап, если не больше, приземистое тело, жвал четыре. Он так противно ими манипулировал, что меня чуть не вырвало. Жвалы быстро затолкали остатки чужого в круглый рот, больше напоминавший зубастое жерло. Само тело было той же породы, что и у его меньших братьев. Чёрное матовое и такое же плохо пробиваемое, в чём сразу убедилась Лиана. Хвоста у него не было, вместо него из задницы свисала резиновая трубка, из которой торчало половины кокона. Так вот кто этим всем здесь занимается! Мы радостным воплями сфокусировали на нём все наше оружие. Даже папаша Кац вошёл во вкус, но увы паучок подхватил ещё пару расчленённых трупов исчез в темноте зала. Фонари на экзоскелетах потеряли его из вида, и паучок нырнул куда-то вниз.
— Ну вы подумайте только, вот это образина! — воскликнула Наташа.
— О таком в записях речи не было, — сказала Астра.
— Ну правильно, — засмеялся Череп. — Они не успели записать, он их сожрал.
— А ты в чём-то прав! — крикнула Наташа. — Идите сюда!
Мы прошли вглубь зала к дальней стене куда не дотянулся взрыв и изморозь Наташи. Здесь сохранилась часть паутины и несколько сохранившихся коконов. Наташа стояла и смотрела на них, а затем, едва успев отключить шлем начала блевать. Я тоже предусмотрительно убрал шлем и высветил фарами на экзоскелете то, отчего мне тоже стало плохо. Уж поверьте я многое видел, но такое. Сами коконы висели частично расколотыми и толщиной стенок они не отличались. Они были недолговечны и предназначались только одной цели. В них вызревали те самые пресловутые чужие. Но вся мерзость была в другом. Как я понял у них здесь было коллективное творчество. Чужие ловили людей и живыми помещали в кокон, который «делал» главный паук. Он же плёл паутину и лепил коконы на неё. Сам он не был бойцом, а скорее производителем строительных материалов. Так вот в кокон помещали живого человека, а потом скорее всего паук делал ему инъекцию. Тело всё время жило и не умирало. Не знаю сколько времени занимало созревание, но чужие получались из живых людей. Они постепенно превращались начиная с ног, которые видоизменялись. Затем телом становилось баклажаном с чудовищными лапами. Последней формировалась маленькая пасть, которая и разбивала кокон.
