— Я просто сказал, что пока он по замкам шарашится, его сучка спит с Крысёнышем. А Марио психанул и дал мне в глаз. Ну, и я его… прикладом...

Джей вздрогнул всем телом.

— Дурак здоровенный, — брезгливо скривившись, сказал Эндрю. — Думать надо, куда бьёшь. И чем. Да, кстати: поздравляю, с сегодняшнего дня ты у нас связной. Крыло Марио в твоём распоряжении, письма нужно закинуть на платформу, к лифту. Компас и карта в ранце.

Глаза у Джея стали, как плошки, щёки побледнели до зелени.

— Я не умею.

— Научишься, — легко пообещал Эндрю.

— Там же море… И ачи!

— Не интересует.

— Они меня сожрут! — воскликнул Джей и, вдруг опомнившись, рванул винтовку с плеча. Обманчиво неторопливым движением Эндрю перехватил оружие, выдернул у него из рук, а потом коротко ткнул его прикладом в живот. Джей ахнул и сложился пополам.

— Вот когда сожрут, — с невозмутимым спокойствием произнёс Эндрю, снимая с винтовки аккумулятор, — тогда и поговорим. А пока - раздеть Марио полностью. Все вещи осмотреть до последней нитки, любые бумаги, тряпки, предметы с надписями — показать мне. Остальное — за борт. Тело тоже.

— Он же ещё дышит, — с трудом прошептал Джей.

— Без разницы. Приступай.

Балабол так и не вернулся, поэтому никто не будил Джефа и не заставлял просыпаться с рассветом. Однако привычка сработала точнее любого будильника.

Джеф выполз из пещеры, плеснул себе в лицо водой из протока, поднял голову — и застыл, в удивлении глядя на небо. Астерион поднимался из дымки над морем, постепенно меняя цвет с алого на ослепительно-золотой. И вместе с его светом и теплом к острову двигалась радуга — широкий, яркий полукруг, словно врата в Рай. А за ней в пронизанном солнечными лучами небе беззвучно летели белые ангелы…

Наваждение продлилось недолго. Над островом ачи сломали строй, радуга рассыпалась на кусочки и погасла. Зеркальнокрылые разлетелись к пещерам на верхних террасах. Остальные ачи опустилась на пляж, который тут же побелел от их перьев, словно покрылся снегом.

Мэри, как обычно, копалась в своём огородике. Джеф поспешил к ней.

— Ты в курсе, что происходит? На берегу сотни две или три посторонних ачей, там сейчас яблоку негде упасть.

Мэри ответила, продолжая с невозмутимым видом полоть морковь:

— Они не посторонние. Это добытчики. Во время войн между кланами добытчиков из пограничных районов всегда отзывают на главный остров. Пару дней у нас будет тесновато, а потом ярчайшие разберутся между собой, и все вернутся на прежние места.

— Хорошо бы, — с сомнением проворчал себе под нос Джеф. В той стороне, откуда прилетели лишние ачи, находился Гондолин.

Два дня прошли, начался третий, но ничего не изменилось. Верхние террасы почти опустели. Их обитатели прилетали лишь на ночь, небольшими группами, а с рассветом снова уносились на восток. По-прежнему на пляже круглосуточно топталось стадо бездомных ачей, роняя помёт и перья. И если чистоту на берегу добытчики худо-бедно поддерживали, то протоку нижней террасы, к которой ходили пить, быстро загадили до состояния вонючей мутной лужи.

Кормить вновь прибывших никто не собирался, поэтому на четвертый день они сами решили проблему с продовольствием, убив и сожрав нескольких ослабевших соплеменников.

Джеф не слишком удивился такому поступку, только понадеялся, что Мэри этого не видела. Скорее всего, его надежды были напрасными: Мэри давно жила среди ачей и наверняка уже познакомилась с простотой их нравов. Но даже если это было не так, Мэри, похоже, прекрасно понимала, что происходит неладное, чувствовала, как копится общее напряжение, готовое в любой миг прорваться каким-нибудь диким и безобразным способом. Внешне спокойная, она почти перестала отходить от своей пещеры.

На пятый день Джеф, как обычно, пришёл к Мэри ужинать. В тот вечер у хозяйки пещеры всё валилось из рук: хлеб пригорел, картошка оказалась пересоленой, а рыба — сырой. Наконец, когда Мэри едва не пролила Джефу на колени кипяток, он не выдержал, перехватил из её рук опасно наклонившуюся кружку и воскликнул:

— Осторожнее! Да что с тобой сегодня?

— Марио не прилетел, — еле слышно прошептала Мэри.

— Подумаешь, трагедия. Он и раньше не прилетал по три дня.

— Уже пять. Вдруг с ним что-нибудь случилось?

— Не думаю. Он же сам предупреждал, что будет занят несколько дней подряд. Эндрю, наверное, припахал его к каким-нибудь хозработам…

Мэри побледнела, как мел, и пошатнулась.

Джеф вскочил, придержал её за плечи, осторожно помог сесть, сунул в руки чашку с чаем. К щекам Мэри вернулся румянец, но она продолжала испуганно смотреть куда-то в пространство перед собой. К тому же по щекам у неё ручьями потекли слёзы.

Джеф совершенно не представлял себе, что в таких случаях положено делать. В прежней жизни, на Тулиане, от истерик жены он спасался на работе. Но в данном случае бежать было некуда.

— Эй, Мэри, Мэри, — позвал он, осторожно заглядывая ей в лицо. — Спокойно. Прилетит твой Марио, не переживай. Вот увидишь, всё с ним в порядке.

Мэри не услышала.

— Джеф, ах Джеф, ты не представляешь себе, что я натворила, — шептала она, давясь слезами. — Я перевела послание не точно, сместила акценты в светофразах. А Марио так и передал. Он ведь сам почти не умеет, доверяет мне… А я… Теперь там, возле Гондолина, случилось что-то ужасное. Возможно, огнекрылые напали на замок… Марио… Его обвинят во всём, скажут, это он неправильно… За такое его ведь могли… Эндрю… Этот тип способен на любую пакость!

Джеф поморщился.

— Не говори глупостей. Ничего с твоим Марио не сделают, он слишком ценный. Где храм найдёт ещё одного такого дурака, который согласится летать над морем без радиосвязи?

Мэри эти слова ничуть не утешили. Спрятав лицо в ладонях, она снова затряслась от рыданий.

— Да что опять не так?

— Может, он заблудился… и погиб в море…

Растеряв остатки терпения, Джеф поднялся было, чтобы уйти к себе, но Мэри вдруг, широко распахнув глаза, мертвой хваткой вцепилась ему в руку.

— Джеф! Останься, пожалуйста. Мне очень страшно одной.

Так совершенно неожиданно и непрошенно исполнилась дурацкая, давно забытая мечта Джефа провести ночь