Шрифт:
Закладка:
По уму он должен был мне предложить тренировочную одежду, но судя по тому, что я вижу, Рязанский и сам подобным пренебрегает.
— Я это запомню, — хитро улыбнулся Гиневард и добавил: — Кстати, может, ты всё-таки проголодался? Люблю вкусно поесть после боя. Тем более после такой тренировки тела, когда разогрелась практическая каждая мышца. Стейк, пожалуй, будет слишком тяжёлым блюдом… О, как насчёт жареных овощей на гриле?
— А почему бы и нет? — улыбнулся я и внезапно услышал звук уведомления на телефоне. — Одну секунду, похоже, что-то важное.
— Я не тороплю, — коротко ответил Рязанский, в то время как я достал телефон из кармана.
Сообщение было, что неожиданно, от Виктории. Содержание было достаточно коротким, но тем не менее заставило меня нахмуриться:
«Мне всё доложили. Через несколько часов буду у тебя дома. Не задерживайся».
Как говорится, покой мне только снится… С другой стороны, не я ли столько времени ждал её приезда? Правда, всё произошло слишком быстро…
Глава 16
Весь род Рязанских никогда не жаловал показушность в плане богатств, ставя практичность на первое место. К сожалению же для Гиневарда, в столице её требовалось показывать, чтобы внушать уважение не только за счёт силы и не выглядеть как «варвары», пришедшие из глубинки огромной страны.
Только дома он мог позволить себе расслабиться и жить в более комфортной для себя обстановке. В данном случае Гиневард сидел за рассчитанным на двух человек столом, с обычными, даже не серебряными столовыми приборами, и ел поданное на ужин ассорти из жареных овощей.
Особенно его в такие моменты радовало, что в комнате ничего не блестело и не бросалось в глаза. Ничего лишнего, только то, что необходимо.
Правда, сейчас он думал не об этом, а о прошедшем бое с младшим сыном рода Львовых. С человеком, который с первой их встречи стал для него ходячей загадкой, и чей потенциал он не мог оценить в полной мере.
Пусть Гиневард не был знаком со всеми представителями Львовых, но глупо будет отрицать — Евгений выделялся на их фоне своей удивительной открытостью. Он не скрывал своих намерений, и его можно было читать как открытую книгу. Но при этом он не создавал образ простака — считать его таким стало бы ошибкой.
Возможно, он и был открыт, но как бы это противоречиво ни звучало, показывал лишь то, что сам хотел показать. Читать такого человека было сложно, и порой он выдавал очень необычные реакции на события. Не те, что прогнозировал Гиневард, а ведь он считал, что в чтении людей он как раз хорош.
Возможно, всё это потому, что Евгений жил вдали от аристократического общества? Как один из вариантов. Если живёшь вдали от интриг и козней вокруг себя, то разве сможешь сам научиться хитрости? Маловероятно. С другой же стороны, быть может, он решил пойти по стопам своего отца?
Этот вариант виделся Гиневарду куда логичнее. Князь Дмитрий Алексеевич Львов имел довольно тяжёлый характер как раз из-за этой черты. Он либо молчал, либо прямо говорил, что думает о том или ином человеке. Причём мог это делать по праву силы, с которой приходилось считаться.
Подобное очень сильно выделяло его на политической арене. Те, кто шёл к Львову с целью заключить союз, могли быть уверены, что хитрить он не станет и ему можно будет твёрдо доверять, по крайней мере, в рамках заключённого договора точно. На фоне остальных аристократов это выглядело перспективным вариантом.
Другое дело, что князь дураком не был и попытки хитрить ему в ответ жёстко пресекал. Вплоть до той степени, что мог объявить войну всему роду, который вдруг захотел использовать Львовых без их ведома.
Частично из-за этого у Львовых появилось такое сильное влияние и такое количество противников, пытающихся снизить мощь рода. Особенно попытками устранить потомков князя, в том числе нарушая многие негласные запреты, за которыми следил сам правящий род.
Будто они не понимают, что терпение у Его Императорского Величества не безгранично, и в один момент они могут исчезнуть. Несчастный случай может случиться с каждым.
— Молодой господин? — вырвал его из мыслей пожилой дворецкий, который незаметно вошёл в комнату. Интересно, что его тайному защитнику от него понадобилось?
— Да, Вильям? — обратился к нему Гиневард.
— Всё в порядке? Вы к еде почти не прикоснулись, — взглядом указал он на чуть больше чем наполовину полную тарелку овощей.
— Просто задумался, — коротко ответил Гиневард.
— О княжиче Евгении? — догадался Вильям.
— О нём, Вильям. Я впервые встречаю человека, который одновременно похож и не похож на себя, — Гиневард с неизменным выражением лица посмотрел на дворецкого. — Тебе ведь тоже не показалось?
— Сложно сказать, — покачал головой Вильям. — Я за ним не следил, но он не похож на юношу, что вырос в теплице, как нам докладывали до этого шпионы.
— Почему ты так решил? — поинтересовался Гиневард.
— Рыбак рыбака видит издалека, — ответил поговоркой слуга, слегка пожав плечами. Такую вольность дворецкий мог себе позволить, благо служил роду Рязанских очень много десятилетий, и был подле молодого господина с его рождения. — Не могу сказать этого прямо, у меня нет доказательств, это невозможно уловить глазами, но внутреннее чувство твердит, что он каждую секунду анализировал обстановку вокруг себя.
— Вот как… — только и сказал Гиневард, задумавшись о своём.
— В таком возрасте даже во время боя, когда все чувства обострены до максимума, очень тяжело осознавать всё происходящее вокруг. Он же делал это неосознанно.
— Такого даже я не умею… — задумчиво произнёс Гиневард.
— Либо это у княжича Евгения наследственное, либо он постоянно бывал в горячих точках, где нельзя расслабиться ни на секунду. Если бы не возраст, я поставил бы на второе. Либо мы чего-то не знаем о его подготовке в роду.
— Думаешь? — спросил парень.
— Вполне возможно, что всё, что нам доносили, было лишь внешней маскировкой более глубокой подготовки. Вы же сами знаете, что глава рода Львовых очень опасный противник, и он мог придумать и не такое.
Игнорировать слова Вильяма Гиневард не мог. Он не знал точных пределов сил своего тайного защитника, которого ему выделили ещё с
