Шрифт:
Закладка:
— Ну, детский сад! — замахал руками Карасик, но разговор о своей взрослости больше не заводил.
Теперь они как бы поменялись ролями. Иринка задиралась, но это была дерзость и озорство подрастающего щенка, который, разыгравшись, кусается иногда больно от того, что он слишком весел и еще не осознает своей силы.
Чем не постоянней и ветреней казалась Иринка, тем более уравновешенным, меняясь прямо на глазах, выглядел Карасик. Он, казалось, начинал понимать ту ответственность, которую он взял на себя, подружившись с этим полуребенком, полуженщиной.
Но так не могло продолжаться чересчур долго. Они были слишком неопытны, для того чтобы совладать с целым океаном чувств, которые выплескивала на них эта дружба-любовь.
Они были еще слишком юны и слишком прекрасны, для того чтобы не вызывать зависти у людей, могущих помешать им.
И вот, на танцах Иринка протанцевала давно обещанный вальс с отцом, затем с одним военным, а потом еще, кажется, с кем-то. Возвратившись на обычное место — к лавочке у эстрады, она увидела, что Карасика там нет. Иринка сначала не очень огорчилась, потому что мало по какой причине он мог отойти. Но его не было и во время следующего танца, и следующего.
Настроение у нее испортилось.
Она уже не танцевала, а сидела, потупясь, на лавочке и чувствовала себя в конец несчастной. Как на зло на площадке не было никого из их компашки. Только на другом краю стоял Игорь, которого она видела в последнее время очень редко, и, как показалось Иринке, внимательно за ней наблюдал.
Вдруг перед ней остановились чьи-то ноги. Подняв голову, он увидела молодого парня, цыгана, в расстегнутой до пупа красной рубахе и пьяного. Он приглашал ее на танец.
— Нет, нет, — Иринка испуганно замотала головой, — я не танцую.
Парень стал перед ней на колени, и дыша перегаром, долго, с пьяной настойчивостью, смотрел ей в глаза. Иринка беспомощно оглядывалась по сторонам, но никто, казалось, не замечал ужасного ее положения.
— А, мало чести, — с трудом ворочая языком, пробормотал цыган, — тогда — вот!
Он бросил на скамейку пятак. Это была плата.
Иринка вскочила и ударила его по щеке.
Словно дождавшись конца сцены, подбежал Игорь с ребятами и оттащил цыгана, оставив Иринку с пылающим от стыда лицом одну. Она едва сдерживала слезы.
Тут снова остановились перед ней ноги. Это был Карасик.
Он улыбался, и, как ни в чем не бывало, приглашал ее на танец. Иринка плакала у него на груди, а он утешал и расспрашивал, что же такое случилось с ней за то время, пока он отсутствовал.
Вдруг она вздрогнула как от удара и остановилась. Страшная мысль мелькнула у нее в голове:
— Это он все подстроил!
Да, сомнений быть не могло. Нарочно, чтобы посмеяться над ней, подослал этого пьяного. Ах, как это подло и гадко, а он еще стоит и улыбается!
— Ты сам все знаешь лучше меня, — сказала она изменившимся голосом.
— Да что же, что?
— Пусти!
Иринка убежала, и, как ни старался Карасик, он нигде не мог ее найти.
Зато нашла другая Ира. Ирка Сикорская. Она тоже все видела и теперь кипела праведным гневом.
Гнев ее был тем более искренен, что в свое время Карасик холодно с ней обошелся. Тем больше оснований было у нее для мести.
Ирка говорила, что совершенно уверена: случай с цыганом был подстроен Карасиком. Наглость этого типа превысила всякую меру. И ради него Иринка стала добровольной затворницей, забыла своих друзей и почти не бывает в компашке.
И как же он ценит ее преданность? Сегодня он показал это.
Вывод следовал однозначный: Иринка должна порвать с ним. И чем раньше, тем лучше. Иринка должна прислушаться к голосу разума (читай, ее, Иркиным советам).
Ирка действовала энергично и целеустремленно. Утром она провожала Иринку на пляж и, встретив по дороге Карасика, отправила девушку вперед и выложила ему свои аргументы.
Иринка услышала позади крики и яростную ругань Карасика и спросила Ирку, что там произошло.
— Я сказала ему, что ты видеть его не можешь после вчерашнего и нарочно ушла вперед, чтобы не дать ему по физиономии.
— Боже, что же ты наделала! Кто тебя об этом просил? — прошептала Иринка с отчаянием в голосе.
— А что, я же тебя защищала!
И она предпочла ретироваться, фыркая, как рассерженная кошка, и бормоча что-то «о неблагодарных девицах, совсем потерявших свою гордость».
Все последующие дни Иринка чувствовала себя так, будто посреди жаркого лета она очутилась вдруг в январской стуже.
Как будто льдом сковало их сердца и те чувства, которые они испытывали друг к другу. И для того, чтобы растопить его, нужно было, по крайней мере, время. Но именно времени у них больше не оставалось.
Их мирили, и они протягивали друг другу руки, но достаточно было одного неосторожного слова, крохотной искры, и чье-то самолюбие было задето, и вражда вспыхивала с новой силой.
Иринка дерзила, и сама не понимала, отчего это вместо чувства удовлетворения оставался на душе горький осадок, как будто часть обиды, которую мог испытать Карасик, доставалась и ей самой.
Мелкие чувства владели ими и заслоняли, и заставляли забывать то большое и главное, что возникло между ними, и чему они сами не могли еще дать названия.
Накануне вечером за ним приехали родители, а утром к Берсеневым зашел нарядно одетый Карасик. Проститься.
Они чувствовали, что должны сказать друг другу что-то важное и особенное.
И сказать именно сейчас, потому что другого времени для них может и не быть. Но слова получались обычные, простые и неинтересные.
— Ну вот, — говорила Иринка, — бывает же так: познакомишься с кем-то, а потом, может быть, больше никогда и не встретишься.
— Ну отчего же, всегда можно этого человека найти, если знаешь его координаты, — возражал ей Карасик.
— Конечно, можно, ведь справочные у нас работают, — соглашалась с ним Иринка.
— Ну спроси же, догадайся спросить мой адрес! — повторяла про себя девушка.
Наконец, она не выдержала.
— Артем, а ты ничего не хочешь у меня спросить?
— Хочу! — обрадовался Карасик подсказке.
Наступала последняя минута их свидания.
И в это время подошел Иринкин отец.
— Артем, уже уезжаешь?
— Да, вот, — упавшим голосом пробормотал Карасик, — уезжаю.
— Желаю тебе всех благ. Расти настоящим мужчиной. В армию пойдешь служить?
— Да нет, я в институт хочу.
— Это хорошее дело. Иринка у нас тоже в институт пойдет, когда подрастет немного.
