Места было много, так что две тысячи мужчин легко разместились там, а ещё восемьдесят пленниц. Все красивые, грудастые и такие соблазнительные…

— Нет! Не убивайте! Молю! — кричала женщина с ногами от ушей и пятым размером груди. Она была связана по рукам и ногам, так что шевелиться могла лишь как гусеница. Впрочем, как и остальные.

— Да? И почему мы должны пощадить тебя? — крупный монгол поставил ногу ей на шею и прижал к полу.

— Орал… анал, классический… я даже ногами могу… не убивайте… всё сделаю… хоть со всеми разом! — последнее она прямо прокричала, и площадь затихла, а следом…

— И я!

— Я тоже, только не убивайте!

Все восемьдесят красивых грудастых женщин изъявили желание «обслужить» всех мужчин гарнизона, и те физически не могли отказаться от такого предложения. Стоит лишь заинтересоваться или мысленно возжелать суккуба, как ты попадаешь под их чары. А это был именно отряд суккубов.

— Отлично! Если я останусь недоволен, принесу тебя в жертву Великому Волку! — крупный монгол схватил женщину, вот только женщин мало, а мужчин много. И каждый хотел… Но глава крепости не позволил случиться бардаку.

— Вы тут своими воплями всех монстров приманите! — рявкнул огромный монгол. Он был настолько сильным Волком, что едва держал человеческий облик. — Эту ко мне, — указал он на Мари, — она явно их командир. Остальных в крепость, и творите, что хотите с ними. Но помните, никаких драк из-за баб!

Люди, конечно же, обрадовались и шустро растащили женщин по казармам, столовым и везде, где можно было «развлечься». Всё же на трёхъярусных кроватях особо не порезвишься.

Некоторое время спустя командир крепости, могучий волк, оказался в своих шикарных покоях, украшенных золотом и красивыми коврами. Там на кровати уже сидела вымытая и подготовленная девушка. Высокая, грудь аж шестого размера, лицо… вероятно, красивое, но демон не смотрел на него.

— Если я окажусь недоволен, сожру тебя, — прорычал он, обращаясь в демонического волка. Но лишь частично.

Женщина побледнела от страха, а слёзы потекли по её щекам, что вызывало у чудовища небывалое удовольствие. А потом вызвала и физическое удовольствие, поразив монстра. Всё же столь искусно его ещё никогда не ублажали.

— Ты станешь моей личной рабыней! Будешь купаться в роскоши, носить самые красивые наряды, есть лучшую еду, — рычал ордынец, страстно овладевая этой красивой женщиной, отчего кровать уже скрипела и грозилась сломаться. — Моя… Только моя! Ни с кем не поделюсь! Никому не отдам! А?

Он вдруг замер, потому что осознал что-то и ужаснулся. Ведь он допустил мысль, что, если Великий Волк попросит, он не отдаст ему свою рабыню.

— Что? Что ты сделала со мной! — взревело чудовище и, выпустив когти, попыталось вонзить их в большегрудую женщину, но та перехватила его мощные лапы своими руками. — Кто ты?!!

— Смерть твоя. Спасибо, твоя жизненная сила была вкусной, — злобно оскалилась женщина и, вспыхнув адским пламенем, обратилась суккубом.

— Мраа-а-а-азь! — Волк попытался укусить её, вот только замер. Хвост дьяволицы, что оканчивался уплотнением похожим на наконечник стрелы, вонзился Волку под хвост, после чего та обхватила монстра бёдрами и вспыхнула адским пламенем.

Монстр взревел от невыносимой боли и начал вырываться, но пламя становилось лишь сильнее. Всё же, чем сильнее грех жертвы, тем жарче пламя.

Освободить руки также не получалось, а ещё с каждым мгновением дьяволица становилась сильнее. Но это лишь половина правды, ведь она не только становилась сильнее, но и демон становился слабее.

Поэтому по прошествии некоторого времени, Мари встала с кровати и перешагнула через догорающий труп.

— Здесь много ценностей, — осмотрела она комнату. — Думаю, заработанной энергии хватит, чтобы оплатить услуги госпожи Цусимы.

Выйдя в коридор, обнажённая алокожая красавица вспыхнула пламенем, и на ней появилась военная форма. Она пошла вперёд, по каменному коридору, где то тут, то там слышались сладкие стоны суккубов. Они завораживали и очаровывали смертных, практически сводя их с ума.

Однако вдруг впереди из одной двери показалась заместитель капитана.

— Ты быстро, — кивнула Мари и заглянула в казарму. Там было сорок мужчин. Все худые, но счастливые. — Почему не добила?

— Подумала, что их смерть может вызвать тревогу, — встав по стойке смирно, отчиталась дьяволица.

— В Ад. Всех! — приказала капитан и пошла дальше. Суккуб же поклонилась и вернулась в комнату, чтобы объять грешников адским пламенем. А грешники здесь все. Всё же они служат демонам, а это страшный грех.

— Скоро крепость будет наша, — пробормотала Мари, подойдя к окну. Её глаза сияли, что позволяло определить грешников. Полтысячи человек ещё оставались на стенах, в орудийных башнях и оружейной. Пять сотен жертв…

Глава 8

Мёртвый мир.

Гаус.

— Вернёмся. Скоро. Убьём. Ха-ха-ха!

Посмотрел я на отрубленную голову, на которой постоянно менялось лицо, и, топнув по ней, раздавил.

Как же я задолбался… С огромным трудом покинул этот долбанный город и, пройдя через что-то наподобие телепортационной арки, попал в небольшую деревушку, где обитают странные четырёхликие люди.

— Кто? Кто здесь? Здесь! Вижу! — услышав очередной голос и выругавшись, я поднялся и обернулся. Ну и вновь чертыхнулся. Очередной четырёхликий, ещё и воин.

На нём была кожаная броня, тело исхудавшее, кожа подсушенная и шелушится, глаза красны из-за полопавшихся капилляров. Дыхание тяжёлое. Да. Эти существа живые.

В руках меч и щит. Но вдруг оружие исчезает и появляются топоры. Потом лук. Потом копьё… С каждой сменой лица менялось и оружие, а также стиль боя.

Сейчас я стоял недалеко от дома на холме, в окне которого горел свет. И монстр, урод этот, как раз показался из-за дома.

— Убить! Да-да! А кто здесь? На кол! — прокричав четырьмя голосами, чудовище бросилось в атаку.

От каждого его шага в земле оставались глубокие следы, а скорость была такая, что едва можно было уследить.

И вот я прикрываюсь щитом от удара мечом, а у него топоры появились… Оба удара едва не раскололи щит! Кость руки, казалось, треснула в двух местах, слишком уж сильным был удар. Но! Лук! В руках противника появились лук и стрела, чего я и ждал.

Рывок вперёд, увожу голову в бок, пропуская выпад стрелой, словно копьём, и мой клинок вонзается в шею уродца. Наваливаюсь