«Ты отвратительна. Не понимаю, как он вообще решился прикоснуться губами к такой мерзости как ты. Ты хороша только для того, чтобы тебя трахали без жалости. Ты не заслуживаешь ничего лучшего».

Я зажмуриваю глаза и прикрываю ладонью промежность.

Паша замирает на моем бедре.

— Малышка? Ты хочешь, чтобы я остановился?

Я качаю головой.

— Пожалуйста, не надо, — шепчу я. — Только не там.

— Хорошо. Я не буду делать ничего, что заставит тебя чувствовать себя неловко.

— Дело не в этом.

Паша поднимается по моему телу и берет мое лицо в свои ладони.

— Посмотри на меня, Ася.

Я открываю глаза и вижу, что он смотрит на меня с беспокойством. Я этого не заслуживаю. И его не заслуживаю.

— Что я сделал не так? — спрашивает он, и я чувствую, как в уголках глаз собираются слезы.

— Ты не сделал ничего плохого, — эмоционально отвечаю я. — Я просто не хочу, чтобы ты прикасался ко мне там губами.

— Почему, детка?

— Потому что… — Я снова закрываю глаза и сжимаю ноги вместе. — Потому что я грязная.

Я чувствую на своих губах поцелуй.

— В тебе нет ничего грязного, — говорит он. — Ты самая прекрасная и чистая из всех женщин, которых я когда-либо встречал, Ася, — еще один поцелуй, — и я сотру все плохие воспоминания, если ты мне позволишь.

Он проводит кончиком пальца по моей брови.

— Пожалуйста?

— Хорошо. — Я киваю.

Паша берет мою руку и кладет ее на свой затылок.

— Ухватись и потяни.

Я зарываюсь пальцами в его волосы и сжимаю шелковистые пряди.

— Сильнее, mishka, — говорит он и кивает, когда я это делаю. — Хорошо. Я хочу, чтобы ты дернула за волосы в тот момент, когда захочешь, чтобы я остановился. Договорились?

— Да.

Он снова целует меня в губы, затем опускается ниже, к подбородку, шее, ключицам, груди, животу, затем замирает. Когда я ничего не делаю, Паша ласкает меня еще ниже, пока губами не достигает моего таза, и снова ждет, глядя на меня. Он выжидает, чтобы дать мне возможность остановить его, но я не возражаю. Лишь глубоко вздыхаю и киваю.

Он целует меня между ног. Затем еще раз. Пауза. Еще два поцелуя, и я вздрагиваю.

— Ася?

— Я в порядке.

Еще один поцелуй. Осторожное прикосновение языком. Паша разводит мои колени шире. В следующее мгновение он проводит языком по клитору. Я шумно вдыхаю и снова вздрагиваю, чувствуя, как разгорается покалывание в сердцевине. Еще несколько касаний языком и очередной поцелуй. Паша прижимается губами к лону и всасывает в рот клитор. Из меня вырывается стон, и я, не задумываясь, тяну Пашу за волосы.

Он поднимает голову.

— Малышка?

— Прости. — Я разжимаю руки на его волосах и снова подталкиваю его голову между ног. — Еще.

Он возобновляет лизание — сначала медленно, потом быстрее. Давление между ног нарастает, но мне нужно больше. Паша спускается немного ниже и вводит в меня свой язык, и я вскрикиваю от этого ощущения. По телу пробегает дрожь.

— Мне нужно… — бормочу я, выгибаясь дугой. — Больше.

— Сегодня только рот, mishka, — говорит Паша и снова присасывается к клитору. Я дрожу всем телом, страстно его желая.

— Еще! — кричу и со всей силы вцепляюсь ему в волосы.

Он продолжает дразнить клитор, переключаясь между облизыванием и посасыванием, а рукой двигает по бедру ближе к моей сердцевине. Дыхание учащается в тот момент, когда он проводит пальцем по моему входу, я уже близка к тому, чтобы сгореть. Медленно, так невероятно осторожно он вводит палец внутрь, что мне хочется плакать. Он ведет себя так, как будто это мой первый раз. Словно меня не имели насильно десятки других мужчин. Я откидываю голову назад и стону, наслаждаясь незнакомым ощущением парения, охватившим меня, когда между ног появилась влага. Введя палец полностью, Паша сильнее сосет клитор, и мне кажется, что во мне порхает миллион крошечных бабочек. Я никогда не думала, что оргазм может быть таким удивительным.

Я еще дрожу всем телом, когда Паша ложится рядом со мной. Он обнимает меня и прижимает мое лицо к своей шее.

— Я бы хотела, чтобы мой первый раз был с тобой, — шепчу я.

— Так и будет.

— Паша, ты прекрасно знаешь.

Он прижимает палец к моим губам.

— Твой первый раз будет со мной, — говорит он мне в ухо. — Все, что было раньше, не считается. Понятно?

Я поджимаю губы, стараясь не заплакать, а в сердце разливается что-то теплое, склеивая воедино несколько разбитых кусочков моей души.

Глава 15

— Паша, ma che fai? (перев. с ит. — Что ты делаешь?)

Я оторвался от спагетти, которые только-только хотел закинуть в кастрюлю. Ася стоит по другую сторону кухонного острова и с ужасом смотрит на мои руки.

— Нельзя ломать спагетти! — Она обходит вокруг острова, качая головой.

— Они слишком длинные. Не помещаются в кастрюлю, — говорю я.

— Нет, нет, нет, так нельзя. — Она берет спагетти из моих рук и бросает их в мусорное ведро в углу. Затем идет к шкафу, вероятно, чтобы достать еще одну упаковку. Открыв дверцу шкафа, Ася застывает на месте и сжимает ручку, глядя на пакеты с разными макаронами, выстроившиеся на верхней полке. Все они разных марок. Я подхожу и поднимаю ее свободную руку, пока она не оказывается прямо перед пакетами.

— Не торопись, — говорю возле ее уха и отпускаю руку.

Ася смотрит на полку. Ее рука так и осталась висеть в воздухе, она прикусила нижнюю губу, потом схватила средний пакет.

— Я сделала это, — восклицает она, сжимая пакет.

— Да. — Я улыбаюсь и целую ее в шею.

Она наклоняет голову, открывая для меня шею.

— Я так горжусь тобой, детка.

— Я бы никогда не справилась без тебя. — Она поворачивается ко мне лицом. — Ты это знаешь?

— Ты бы справилась.

— Нет. Без тебя навряд ли. — Она кладет руку мне на шею и притягивает к себе для быстрого поцелуя. — Спасибо.

Она носится по кухне, накладывая макароны в кастрюлю и доставая сыр из холодильника. На ее губах играет улыбка, и у меня на сердце становится теплее. Я чертовски горжусь Асей. У нее ушли недели тренировок, чтобы дойти до этого момента, и с каждым разом у нее получается значительно лучше. Возможно, нам придется еще немного поработать, чтобы она не нуждалась в моем подталкивании к принятию решения, но в конце концов мы этого добьемся. Внезапно