готовили здесь по беззатратному варианту, используя самые дешёвые ингредиенты. Экономили на посуде, на чистящих средствах и даже на простых бумажных салфетках. Про заморские слова типа «интерьер» и «дизайн» в помещениях с сероватой пластиковой мебелью и самодельными деревянными столами, покрытыми липкой клеёнкой, и не слышали.

Так и текла размеренная городская жизнь. Пока мужики ругались, дрались и пили либо пытались в соответствии с собственными понятиями о справедливости поделить чужое имущество, терпеливые женщины готовили, обслуживали, работали путевыми обходчиками и, конечно, рожали детей.

К погосту, как и мужчин, местных уроженок тоже вели две основные дороги. Спившихся, опустившихся наркоманок, после того как они переставали приносить доход, словно отработанный материал, продавцы живого товара выбрасывали на улицу за ненадобностью. После позорного возвращения на малую родину наивные искательницы распутного счастья обычно долго не протягивали. Ну а оставшиеся в городе с утра до ночи вертелись словно белки в колесе: работа, дети, готовка, уборка и всё остальное беспокойное хозяйство, включая приусадебные участки и огороды, держалось на их плечах. Дотянуть до пенсии с такой нагрузкой очень мудрено. Старились и уходили быстро.

* * *

Света, как и все её подруги, росла обыкновенным ребёнком. Вместе с конопатыми соседскими девчонками ходила в двухэтажную школу на соседней улице, играла в классики у подъезда, прыгала через резиночку. Как и все, она мечтала, что когда-нибудь, в одно прекрасное утро, из Золушки превратится в прекрасную принцессу, покинет здешние места и будет жить в большом шикарном замке с любящим принцем. Только на фею-крёстную надежды было мало. В отличие от покровительницы сказочной героини, Светина крёстная, тётя Катя, работала в прачечной вблизи комбината. У неё не имелось волшебных возможностей. Из-за отсутствия сменщиц тётя Катя вечно торчала в пропахшем вонючей химией и грязным бельём сыром помещении, а в «свободное», так сказать, время тянула двоих сыновей, так как помощи от непутёвого мужа давно уже не ждала.

Единственное, что отличало большеглазую Свету от её одноклассников, это явные математически способности. Откуда они взялись у худенькой девочки, у которой в родне никто даже десятилетку не смог закончить, оставалось загадкой. Мать всю жизнь провозилась в заводской столовой с чанами и кастрюлями, исправно снабжая продуктами семью, что, кстати говоря, считала большой удачей. Такую же долю она предусмотрела и для дочери, заранее готовила ей тёплое местечко, тем более что в городе было кулинарное училище. «Дай Бог, окончит, станет поваром, а с такой профессией в любом случае не пропадёшь. Может, и богатства не наживёшь большого, зато и голодной никогда не останешься», — рассуждала она.

Светин отец работал в часовой мастерской у вокзала. Чинил он, правда, по большей части всяческий хлам, который ему с поклонами и мольбами приносили старушки: допотопные утюги, старые зонтики, страшные оправы для очков и прочую бытовую рухлядь. До ремонта часов дело доходило редко, в городе их мало кто носил, отдавали за долги или обменивали на водку. Отец по доброте душевной никому не отказывал, понимал, что нового-то всё равно купить не на что. И хотя руки у него действительно были, как говорят, золотые, пил так же беспробудно, как и все вокруг. Но надо отдать должное: в отличие от соседских мужиков, отец никогда не ругался и не буянил, а тихо заваливался спать, сбросив у кровати покрытые привокзальной пылью ботинки. Поутру он незаметно, выпив лишь один стакан чая, отправлялся в свою палатку-скворечник площадью в два квадратных метра — опохмеляться с соседями и ожидать очередного заказа.

Светины способности к точным наукам проявились довольно рано. Уже в пятом классе во время контрольных работ она на половине урока откладывала в сторону ручку, закрывала тетрадь, складывала аккуратно на парте руки и принималась безмятежно смотреть в окно. Лидия Яковлевна сначала с недоверием относилась к такой поспешности. Опытная учительница просила Свету принести ей на проверку тетрадь, чтобы указать на ошибки и осадить зарвавшуюся ученицу. Но такого случая преподавательнице ни разу не представилось, и после очередной проверки Лидия Яковлевна поняла, что девочка действительно одарена талантом. Опытный педагог, она не стала расхваливать Светлану, спокойно отправила её на место, дав дополнительное задание и отметив отдельной пятёркой за прилежание.

В старшей школе Свете доставляло истинное удовольствие решение сложных тригонометрических, логарифмических и прочих уравнений. Это было похоже на поиск выхода из запутанного лабиринта. Чем дольше решаешь и ближе подходишь к ответу, тем светлее становится в петляющем коридоре, пока один из ходов не выведет тебя на желанный свет. И тут наступают радость, ни с чем не сравнимое чувство победы. Эйфория. Света стеснялась признаться подругам, но она действительно получала наслаждение от интегрального и дифференциального исчисления, теории пределов и прочих математических хитростей.

Светланины способности отметили. Во время учёбы в школе она постоянно участвовала в олимпиадах. И хотя выдающихся успехов не достигла, несколько грамот на городском и районном уровне всё же получила, причём не только по математике, но и по физике тоже.

Благодаря успехам в точных науках, по успеваемости ей не было равных во всей параллели. «Наша звезда», — гордо называли её учителя. Такое расположение со стороны педагогического персонала, плюс отличные отметки, внесли диссонанс в отношения Светы с одноклассниками. Конечно, ей завидовали. И если в младших классах сидевший с ней за одной партой тихий троечник Вася пытался всего лишь исподтишка толкнуть её локтем, то в старшей школе всё стало значительно сложнее.

Когда большинство ребят, а за ними и многие девчонки, начали покуривать и пробовать спиртное, Светлана спокойно, но твёрдо отказывалась от настойчивых «дружеских» предложений приобщиться к запретному удовольствию. Ей довольно долгое время удавалось избегать искушений и при этом не ссориться с одноклассниками. Личные способности и уважение учителей здесь были совершенно ни при чём. Просто на хорошенькую Светку положил глаз Володька из десятого «Б» по прозвищу Седой. Вовка отличался абсолютно белыми волосами, за что, собственно, и получил свою кликуху. Ну а авторитет среди дворовой шпаны был заработан им за соответствующие многочисленные «подвиги».

О его неравнодушном отношении к Свете знала вся школа. И хотя сама Светлана особой взаимности к Седому не проявляла, она всё равно попала под его покровительство, и никто не смел её даже пальцем тронуть.

После восьмого класса большинство ребят разошлось по ПТУ и техникумам, и из трёх восьмых сделали один девятый класс. В школе остались в основном те, кто так или иначе собирался продолжать учёбу и поступать во втузы и вузы. Теперь Света не выглядела такой уж белой вороной на фоне одноклассников.

В тот же