К нему постучали, и Артур передал ему просьбу Флорентийца спуститься. Уже на лестнице Амедей почувствовал себя как-то необычно. В первый раз ему было легко и просто войти в комнату Флорентийца. Ему казалось, что он все теперь воспринимает по-новому, – и ночь, и Артура, и Сандру, встретившегося и улыбнувшегося ему: все казалось ему не таким, как вчера. Когда Амедей вошел, Флорентиец стоял один посреди комнаты в своей белой, шитой золотом одежде.

Еще никогда не видел его Амедей таким прекрасным.

– Что, мой друг, сегодня даже среди ночи видишь сияющие небеса? Вот что значит освободиться от одной только ранки, которую бередит личное страдание.

Присядь здесь, Амедей, рядом. Сейчас ты уже и сам понимаешь, почему я так долго не говорил с тобой. Еще вчера я должен был истратить тысячу слов и, возможно, ни в чем тебя не убедил бы. Нельзя поднять человека на новую ступень духовного развития, сколько бы ни силился показать ему мудрость, находящуюся в нем и рядом с ним. Когда же эта Мудрость, у каждого по-своему, по самым разнообразным причинам, шевельнется внутри, человек в одно мгновение может оказаться не только на другой ступени сознания, но и совсем в другом звене той золотой цепи, что опоясывает всех людей, как сила и энергия Вселенной, ежеминутно творящая и бросающая на Землю свои искры.

Тот, кто может видеть их и слышать, вплетает их в свой труд. И тогда люди называют его гением, озаренным. Но дело не в гениальности, а только в ожившей частице, в шевельнувшемся внутри аспекте Мудрости, в осознании полной, до конца, освобожденности в своем труде.

Твое сердце раскрылось внезапно. Ты забыл о себе. Ананда помог твоей доброте вырваться на свободу. И она объяснила тебе, что Жизнь – это Свет на пути человека. Свет этот не гаснет, не мигает и не подавляется ничем, если его не тушить мыслями о себе, сомнениями и страхом. Ты видел сегодня красные ленты любви, подобно пламенным канатам, связующие людей между собой. Ты смог увидеть их, потому что уже способен связать себя с людьми цельной преданностью, не требуя благодарности взамен. Это твой путь – путь любви, милосердия и доброты. Сейчас ты идешь за мной, так как тебе надо учиться огромному такту, уверенности в себе и умению руководить людьми, прежде чем ты построишь дом и семью для Алисы и тех, кто обретет у вас приют. Сначала же постигни, что такое такт, пойми, как следует нести доброту и милосердие.

Сегодня мне уже не нужно говорить тебе о том, чтобы ты изменил свое поведение по отношению к Алисе. В тебе уже нет прежней горечи и гордыни, из-за чего и сочилась из тебя та кровавая жидкость. Ты считал, что то была рана смирения, а на самом деле все обстояло наоборот.

Сегодня тебе стало ясно, что смысл жизни в том, чтобы слиться в любви с теми, кто, как и ты, идет по Земле. Ты увидел, что только таким путем можно подняться на духовные высоты и встретить горячую любовь тех, кто прошел дальше нас в своем совершенстве.

Идти путем доброты, любви и самоотречения вовсе не значит потерять здравый смысл, чтобы забыть о себе так, как это понимал Диоген, на самом деле не забывавший о себе ни на миг. Твоя роль не только в том, чтобы стать мужем Алисе. Ты еще и будущий строитель общины, и носитель новой идеи общественной жизни, и воспитатель тем, кого ты в это воплощение считал выше себя и кто придет к тебе снова ребенком. Для всех этих ролей необходимо полное самообладание. Вдумайся, что это такое? Это такая освобожденность от страстей, когда ни одна из искр, брошенных тебе кем-то в раздражении, не может возбудить в тебе ответной страсти, ответного раздражения. В твоем свободном от зла сердце страстям остается только угаснуть.

Мы уедем через два дня. Найди возможность высказать Алисе свою глубокую любовь и радость. Бедная девочка, видевшая так много измен и предательств, молча страдает, полагая, что не слишком нравится тебе. Не особенно-то яркое счастье думать, что на тебе женятся, выполняя чей-то наказ. Я вижу, как ты поражен тем, что Алисе могла явиться такая странная мысль. Вот тебе и первый урок такта, который надо пройти. Не принимай никакого участия в борьбе Дженни и ее приятелей. Во время нашей разлуки будь подле Ананды. А пока здесь Сенжер, будь подле него. Он великий знаток технических наук.

Надеюсь, что свидимся раньше, чем пройдет два года. Будь здоров, мой сын.

Мужайся и работай так, как будто я всегда рядом. Просыпаясь утром, становись на дневное дежурство у Вечности. Отходя ко сну, ей же дежурство сдавай. Если будешь думать, что я рядом с тобой, мы станем дежурить вместе. Отдавай каждому делу все внимание, каждой встрече – всю полноту чувств и мыслей. И день за днем ты будешь крепить нашу связь.

Сердечно обняв Амедея, Флорентиец отпустил его и сел к своему письменному столу. Давно уже спал весь дом, а в комнате хозяина все еще работали.

Склонясь над картой, что-то обсуждали с Флорентийцем сэр Уоми и Сенжер, а Ананда записывал их решения на листах бумаги, кипа которых все росла. Так застал их рассвет.

Глава XXI

Дженни и ее свидание с сэром Уоми

После напряженного ожидания Алисы и матери в музейном зале, где Дженни надеялась легко завладеть обеими, потому что ей казалось, что она все безошибочно рассчитала, Дженни позвала на совет Бонду и мужа. Бонда, пустивший в ход все известные ему средства, чтобы вернуть себе голос, так и не смог ничего поделать и продолжал говорить хриплым шепотом, да и то с большим трудом. И чем больше он бесился, тем труднее было ему говорить.

С тех пор как Дженни увидела, что он бессилен помочь самому себе, она перестала его бояться. Прежний страх сменился презрением. А то обстоятельство, что Бонда не доверял ни одному из своих племянников и обращался к Дженни с просьбами помочь в разных его делах, потому что отсутствие голоса не давало ему возможности объясниться, а плохое знание языка мешало переписке, ставило его в какое-то заискивающее и несколько подчиненное положение по отношению к Дженни.

Боясь Браццано, приказаний которого – и самых главных – он не выполнил.

Бонда не забывал, что Дженни была его дочерью, и стремился ее задобрить.

Хотя он и не пленился Дженни, но сумел оценить ее хитрость и злобу, понял, что врагом она ему будет беспощадным, и решил сделать все, чтобы оказаться ей полезным, а если удастся, то и необходимым. Поэтому, получив записку