ног. Но воевода Свенельд и дядька Святослава Асмунд сказали: «Князь уже начал бой: последуем, дружина, за князем!» И началась битва, в которой одолели киевляне. Древляне побежали и затворились в своих городах. Ольга, оставив прочих в покое, устремилась к Искоростеню, так как именно его жители убили ее мужа. Горожане крепко оборонялись, поскольку знали, что им не на что надеяться после сдачи. Минуло лето, а Ольга все не могла взять города. Тогда она отправила к искоростянам послов со словами: «До чего хотите досидеться? Все ваши города уже сдались мне и обязались выплачивать дань. Они уже возделывают свои нивы и землю, а вы, отказываясь платить дань, видно собрались умереть с голода». Древляне ответили: «Мы бы рады платить дань, но ведь ты хочешь еще и мстить за мужа своего». Ольга возразила им: «Я уже мстила за обиду своего мужа. Больше уже не хочу мстить; хочу только взять с вас небольшую дань и, заключив с вами мир, уйду прочь». Древляне спросили: «Чего хочешь от нас? Мы бы рады тебе дать мед и меха». Она же сказала: «Нет у вас теперь ни меду, ни мехов, поэтому прошу у вас немного: дайте мне от каждого двора по три голубя да по три воробья для принесения жертвы». Древляне обрадовались, собрали от двора по три голубя и по три воробья и послали к Ольге с поклоном. Ольга сказала им: «Вот вы уже и покорились мне и моему дитяти. Идите в город, а я завтра отступлю от него и отойду в свой город». Древляне вернулись в Искоростень и шумно радовались избавлению от нашествия. Ольга же, раздав воинам кому по голубю, кому по воробью, приказала привязывать каждой птице трут, завертывая его в небольшие платочки и укрепляя ниткой. Когда стало смеркаться, она приказала воинам пустить голубей и воробьев. Те полетели в свои гнезда: голуби в голубятни, а воробьи – под стрехи. И так загорелись, где голубятни, где клети, где сараи и сеновалы. Не было двора, пишет летописец, где бы не горело. И нельзя было гасить, так как сразу загорелись все дворы. Люди побежали из города, но киевляне перехватали их всех. Таким образом, они взяли город. Ольга приказала старейшин казнить, прочих поубивать или продать в рабство. На всех древлян она опять положила тяжелую дань. Две части ее шли в Киев, а третья – в Вышгород.

Эта беспощадная расправа, бывшая совершенно в духе времени, сделала имя Ольги широко известным. Ее начали бояться и уважать.

2) Крещение Ольги

Но все же главным событием в жизни княгини стало принятие ей христианства. «Господь избрал ее как честной сосуд для пресвятого имени Своего, – пишет автор «Жития святой Ольги», – да пронесет она его в земле русской. Он возжег в сердце ее зарю невидимой благодати Своей, отверз ее умные очи к познанию истинного Бога». Каким образом она пришла к этому важному решению – неизвестно. Сообщается только, что в 957 г. Ольга отправилась в Константинополь, дабы принять там святое крещение. О ее пребывании в столице Византии повествует другая легенда. Согласно ей, император Константин VII Багрянородный стал, будто бы, беседовать с гостей о государственных делах и увидел, что Ольга очень разумна. Подивившись ее мудрости, император сказал ей: «Достойна ты царствовать с нами в столице нашей!» и предложил ей стать его женою. Но Ольга, видя, что император стар, и не имея желания выходить за него замуж, подумала: «Если откажусь от его предложения, он разгневается на меня и не позволит креститься». Поэтому она возразила Константину: «Как я могу быть твоей женой? Ведь я язычница, а ты – христианин». Константин еще раз подивился уму княгини и стал уговаривать ее принять христианство. Ольга сделала вид, что колеблется и страшится этого крещения, хотя в душе давно его жаждала. Наконец она дала себя уговорить и сказала: «Если хочешь, чтоб я крестилась, то крести меня сам – будь моим крестным отцом и наставником, иначе не крещусь». И крестили ее император с патриархом, пишет летописец, и было ей в крещении дано имя Елена.

После крещения император призвал Ольгу и сказал: «Ну вот, теперь нет препятствий нашей свадьбе! Хочу взять тебя в жены!» Она же ответила: «Как хочешь взять меня, когда сам крестил и назвал дочерью? Нельзя этого делать по закону христианскому». И сказал ей Константин: «Перехитрила ты меня, Ольга!» Он дал ей много даров: золота, серебра, дорогих тканей, сосудов и отпустил, назвав дочерью. Ольга, приняв благословение от патриарха, благополучно вернулась в свою землю и приплыла в Киев. Здесь она стала править вместе со своим сыном Святославом и уговаривала его принять святое крещение, Но Святослав ответил: «Как мне одному принять иную веру? А дружина моя станет насмехаться». И не послушал Святослав матери, продолжая жить по языческим обычаям. Но другим креститься не запрещал.

Русские летописи ничего не сообщают о том, что в 959 г. Ольга отправила посольство в Германию к королю Оттону I с просьбой прислать на Русь немецкого епископа и священников. Но об этом повествует сразу несколько немецких хроник. Оттон велел рукоположить для Руси епископа по имени Адальберт, который и отправился в Киев в 961 г., но, ничего не добившись, вынужден был вернуться уже через год. На обратном пути некоторые из его спутников были убиты, сам же он едва спасся. Чем объяснить совершившуюся перемену? По-видимому, прибывший с опозданием на полтора года немецкий епископ застал в Киеве радикально изменившуюся политическую ситуацию: бразды правления перешли в руки возмужавшего Святослава Игоревича, который не собирался принимать крещения.

3) Смерть Ольги

В последующих событиях политической истории Ольга уже не играла той роли, что прежде. Когда Святослав вырос, говорит летописец, он стал собирать вокруг себя храбрых воинов и много воевал. В 968 г., когда Святослав со всей дружиной находился в Болгарии, на русскую землю пришли печенеги. Ольга вместе с внуками Ярополком, Олегом и Владимиром заперлась в Киеве. Печенеги же осадили город великою силой: было их вокруг бесчисленное множество, и нельзя было ни выйти из города, ни набрать воды, и изнемогали люди от голода и жажды. Тогда, собравшись, киевляне послали к Святославу гонца со словами: «Ты, князь, ищешь чужой земли и о ней заботишься, а свою покинул. Нас же чуть было не взяли печенеги вместе с матерью твоей и детьми. Если не придешь, и не защитишь нас, то не миновать нам полона. Неужели не жаль тебе своей