Началось, не началось… хоть на заварке чайной гадай. А впрочем, какая теперь разница, когда Марико нашлась, какой смысл медлить? Ждать вестей? Не по радио же будет оповещать даймё Мацукура Сигехару о покушении на его особу или осаде замка. Не безродным же крестьянам, давно разучившимся держать в руках оружие, понесет он эту весть. Ал поднялся, на ходу напяливая куртку камисимо и зычно отдавая распоряжения ожидающим его за дверьми караульным.

Уразумев, что отец собирается спешно увезти ее домой, Марико только стиснула зубы, понимая, что с ним не поспоришь. Да и что она могла возразить? Рассказать про Сиро? Нет уж, лучше увести его подальше от этих мест, как подраненная птица уводит лису от своего драгоценного гнезда. Навсегда забыть, что у нее когда-то был ребенок, и, быть может, хотя бы таким способом отвести удар.

— Сиро! — Марико засунула голову под покрывало. — Где же ты, мой дорогой? Мой единственный, мой родной? Самый родной и любимый?

Белый воин, мессия, которого она не рожала, но любила, наверное, не меньше, чем та, другая дева Мария, любила Иисуса. Любила, заранее зная о его участи и оплакивая неминуемое расставание. Мария… имя, которое Марико получила при крещении, та Мария знала с самого начала, с того момента, как появился голубь, принесший благую весть, — она знала, что ее дорогому сыну уготовлена смерть на кресте. Как же можно было одновременно вынашивать и ребенка, и эту мысль? Как жить, понимая, что вот сегодня он играет у твоих ног, а завтра… завтра…

Но разве дети самураев не рождаются для того, чтобы стать самураями? Разве многих из них не ждет смерть в первом же бою? Разве не высшая доблесть умереть за своего господина? Умереть самому — счастье. Потерять ребенка — нет.

Глава 6

Тайная миссия

Золото, долгие годы лежащее в огромных сундуках предков, уместится в карманах потомков.

Из историй дайме Кияма. Взято из сборника притч «Для воспитания юношества»

Утро 18 декабря, остров Кюсю,

владения даймё Мацукура Сигехару

Судя по привезенным из будущего Кимом записям, восстание должно было начаться вчера, об этом говорят и мушкетные выстрелы, и зарево, которое было заметно в небе на рассвете. Зарево со стороны господского замка.

Ал чувствовал прилив сил, восстание невольно проявило своих руководителей и лидеров, так что до этого скрытый стеной тайны и круговой порукой Амакуса теперь был вынужден находиться на первом плане боевых действий. И это хорошо, в первые дни восстания обычно не проблема подобраться к его зачинщикам, дальше будет хуже.

Правда, теперь с Алом была его родная дочь Марико, но да дочь — одно, а долг чести — совсем иное. Впрочем, тут следовало подумать.

Во-первых, просчитать дальнейшие ходы, в том числе и возможность отступления. Итак, первым делом следует уяснить, что времени очень мало, Япония — небольшое островное государство, мятежное пламя будет распространяться быстро, а значит, по-хорошему, нужно не только успеть сделать свое дело, но и вернуться вместе с дочерью обратно. Тем более что Фудзико знает, когда начнется восстание, и будет ждать условленное время.

Во-вторых, просчитать варианты провала.

О последнем не хотелось думать, но было необходимо.

Ал давно уже потребовал себе письменные принадлежности и теперь сидел над ними, не в силах выдавить хотя бы несколько слов жене. А ведь Фудзико должна знать, что Марико нашлась. И вот в этом, пожалуй, основная загвоздка. Куда деть только что спасенную Марико? Оставить в деревне, а деревня, по словам старосты, в трехстах кенах от атакованного людьми Амакуса замка. Так что, возможно, уже сегодня либо согнанный со своих земель кровавый даймё со своими приспешниками нагрянут, либо сами восставшие явятся проверять, не спрятался ли здесь кто-нибудь из их бывших обидчиков. И те и другие не лучшая компания для молодой женщины самурайского рода.

Вернуть ее в дом, где она жила все это время, ведь где-то она жила? Но Марико наотрез отказывается обсуждать эту тему, а значит, вариант автоматически отпадает.

Взять дочь с собой? Разведывательный отряд в двадцать человек, без сомнения, подходит для шпионажа и охраны персоны своего даймё, может проникнуть в штаб повстанцев и попытаться выкрасть лидера. Трудновато, но вполне выполнимо.

Но ползти в самый котел войны, таща за собой собственного ребенка, да в случае провала…

Ал повернулся в сторону ширмы, за которой спала Марико. Все сходилось к тому, что либо ему придется рискнуть вновь обретенным чадом, либо забыть об идее покончить с Амакуса, просто забрать Марико и сразу же после завтрака рвануть домой. И пусть Япония пожинает урожай собственной недальновидности и глупости, его дело — как можно скорее зафрахтовать корабль для Фудзико, Марико, Минору и Гендзико с семьями. Он уже потерял одного ребенка, если медлить, потеряет и остальных. Плевать на долг чести, плевать на Японию, плевать на все вокруг. Важно спасти тех, кто доверен тебе самой судьбой, уплыть с ними или, на худой конец, запереться в замке Грюку и держать там осаду.

Наверное, надо было отписать Мико в Эдо, как-никак, свой, можно сказать, человек. Лучший воин ордена «Змеи», так же, как и Ал, так же, как и Ким, переброшенный в древнюю Японию, но… двадцать самураев — это не двести, и даже не сто. Они ему, Алу, самому понадобятся. В разворачивающейся ситуации каждый человек на счету, тем более если ты прямо сейчас сидишь на линии фронта, медитируя и вспоминая давно затверженные исторические факты.

В этот момент фусима сдвинулась, и в образовавшемся перед Алом проеме показалась голова его оруженосца Субаро.

— Не будет ли каких-либо приказаний, Грюку-сама? — Только что сделанная безупречная самурайская прическа, чисто выбритый лоб, форма… особое волнение и понятное нетерпение перед боем. Ведь господин сказал «дело чести и последний шанс», сообщил, что намечается заварушка и потребуется храбрость. И вот же, прямо под носом слышны выстрелы и пахнет гарью, перепуганные крестьяне бегают по деревне, точно встревоженные куропатки, причитая и не зная, с какой стороны на них упадет неминуемая беда.

— Останься, я думаю. — Ал сдвинул брови. По-хорошему, конечно, было бы немедленно отправить Марико к матери, вручив ей письмо с приказом и дав несколько человек охраны, но людей и так ничтожно мало. Ко всему прочему, сумеет ли Ал выполнить свою миссию, оставшись с половиной отряда, из которого каждый знает