«в семантическом содержании вида и способов действия… находят отражение такие признаки, которые не являются специфическими только для славянских языков. Таковы признаки длительности, процессности, повторяемости или неповторяемости; ср. также такие признаки в области способов действия, как результативность, начинательность, ограничение длительности»[202].

Следует также отметить, что советские философы усматривают наличие универсального компонента в логическом мышлении.

Особенности идиоэтнического компонента в языках мира можно легче всего понять, подвергая критическому анализу современные неогумбольдтианские теории в языкознании.

Возможность выражения человеческого мышления при помощи различных языков, часто сильно различающихся по своему словарному составу и грамматическому строю, послужило основанием для теорий, согласно которым язык рассматривается как творец действительности, создающий у каждого народа свое особое видение мира.

В пределах самого языкознания это направление было начато В. Гумбольдтом. Такая постановка вопроса представлена в следующем его высказывании:

«Так как ко всякому объективному восприятию неизбежно примешивается субъективное, то каждую человеческую индивидуальность независимо от языка можно считать носителем особого мировоззрения. Само его образование осуществляется через посредство языка, поскольку слово в противоположность душе превращается в объект всегда с примесью собственного значения и таким образом привносит свое своеобразие. Но в этом своеобразии, так же как и в речевых звуках, в пределах одного языка наблюдается всепроникающая тождественность, а так как к тому же на язык одного народа воздействует однородное субъективное начало, то в каждом языке оказывается заложенным свое мировоззрение. Если звук стоит между предметом и человеком, то весь язык в целом находится между человеком и воздействующей на него внутренним и внешним образом природы. Человек окружает себя миром звуков, чтобы воспринять и усвоить мир предметов… Это положение ни в коем случае не выходит за пределы очевидной истины. Так как восприятие и деятельность человека зависят от его представлений, то его отношение к предметам целиком обусловлено его языком. Тем же самым актом, посредством которого он создает язык, человек отдает себя в его власть: каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, из пределов которого можно выйти только в том случае, если вступаешь в другой круг»[203].

Американские исследователи, изучавшие культуру и язык первых обитателей американского континента – многочисленных индейских племен – пришли к тем же выводам.

«Формы культуры, обычаи, этические и религиозные представления, с одной стороны, и структура языков – с другой, имели у американских индейцев чрезвычайно своеобразный характер и резко отличались от всего того, с чем до знакомства с ними приходилось сталкиваться в этих областях ученым. Это обстоятельство и подсказало американским ученым мысль о прямой связи между формами языка, культурой и мышлением»[204].

Неогумбольдтианство в основном представлено школой Л. Вейсбергера в Западной Германии и школой Б. Л. Уорфа в США. Л. Вейсбергер является наиболее видным из современных неогумбольдтианцев. Так же, как и Гумбольдт, Вейсбергер объявляет язык мысленным «промежуточным миром» (Zwischenwelt), который есть результат взаимодействия мира вещей и мира сознания. По Вейсбергеру, язык является тем, что охватывает все явления, связывая их в единое целое. Никакая общность жизни не чужда языку. Язык сам создает окружающий мир. Язык есть образ, картина мира, мировоззрение народа (Weltbild). Различие языков есть различие самих взглядов на мир, и, естественно, что для людей различных национальностей мир выглядит различно. Слова не предполагают отдельные предметы как таковые, а упорядочивают многообразие предметов под определенным углом зрения. Все зависит от мировоззрения, от точки зрения на мир. Язык (немецкий, английский) – это процесс вербализации мира, осуществляемый языковым коллективом (немецким, английским). Язык классифицирует и упорядочивает материал, добытый в результате воздействия внешнего мира на наши органы чувств, которые дают лишь искаженное, неадекватное представление о мире. Языковые приемы образуют языковой образ мира, понятийную сторону языка.

Основоположниками американского неогумбольдтианства являются Э. Сепир и Б. Уорф. Это направление обычно носит название «Гипотеза лингвистической относительности Сепира – Уорфа». Сам Б. Уорф находился под сильным влиянием Сепира. Сущность взглядов Э. Сепира содержится в следующем его высказывании, которое Б. Уорф всегда имел в виду в своей научной деятельности.

«Люди живут не только в объективном мире вещей и не только в мире общественной деятельности, как это обычно полагают; они в значительной мере находятся под влиянием того конкретного языка, который является средством общения для данного общества. Было бы ошибочным полагать, что мы можем полностью осознать действительность, не прибегая к помощи языка, или что язык является побочным средством разрешения некоторых частных проблем общения и мышления. На самом же деле „реальный мир“ в значительной мере бессознательно строится на основе языковых норм данной группы… Мы видим, слышим и воспринимаем так или иначе те или другие явления главным образом благодаря тому, что языковые нормы нашего общества предполагают данную форму выражения»[205].

Те же взгляды развивал Б. Уорф.

«Мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим родным языком. Мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы совсем не потому, что они (эти категории и типы) самоочевидны; напротив, мир предстает перед нами как калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, а это значит в основном – языковой системой, хранящейся в нашем сознании. Мы расчленяем мир, организуем его в понятия и распределяем значения так, а не иначе в основном потому, что мы участники соглашения, предписывающего подобную систематизацию. Это соглашение имеет силу для определенного речевого коллектива и закреплено в системе моделей нашего языка»[206].

Лингвистические теории неогумбольдтианцев, в частности лингвистическая теория Л. Вайсбергера, многие советские языковеды и философы подвергали критике. Было бы небезынтересно рассмотреть основные положения, на которых основывается эта критика.

«Для Вейсбергера, – пишет М.М. Гухман, – определение языка только как средства передачи мыслей, выражения мыслей неприемлемо, так как оно сосредоточивает внимание „лишь на употреблении языка, а не на его сущности“.

Это утверждение, несомненно, справедливо, если понимать формулировку „язык служит для передачи мыслей, для выражения мыслей“ как равнозначную положению „язык – это внешняя оболочка мысли, в которую облекается готовое содержание“. Такая формулировка, действительно, неверно передает соотношение языка и мышления. Не только онтологически, но и филогенетически язык выступает как форма существования человеческого сознания (ср. известные высказывания И.П. Павлова о роли языка в формировании второй сигнальной системы)…

…У Вейсбергера идея об активной роли языка в осознании действительности гипостазируется и преломляется в форме неокантианской теории познания. Практически процесс познания подменяется процессом вербализации мира… Вейсбергер…