Бога, ни в нечистого и знает, что я в церковь никогда не ходила, все, что связано с православной верой, мне чуждо. Да, я считала, что в современном мире в доброго дедулю на небесах верят только глупые старухи. Кто-то из космонавтов Бога видел? Нет! И что сделала мать, когда услышала мою очередную просьбу дать хоть какую-то литературу? Бросила у матраса «Жития Святых», Библию, всякие тома по православию, не поленилась библиотеку притащить, не пожалела денег все купить, ехидно сказала: «Думай о вечном, скоро в ад отправишься, если не расскажешь, где билет». Решила надо мной поиздеваться. Я книги в углу сложила, ни одной не открыла – не нужны мне поповские бредни и сказки. А потом такая тоска обуяла, что взяла одно произведение. Автор – святой Паисий Святогорец, название – «О молитве». Сейчас понимаю, сам Господь мне утешение послал. Начала читать то, что никогда на воле бы не тронула, поняла, что Бог есть, Он все видит, послал мне испытание. Умру на этой цепи с молитвой на устах, но никогда не скажу, как негодяйкам деньги получить. Они их на милосердные дела не потратят. А матери моей спасибо. Благодаря тому, что она со мной сделала, я стала верующей».

– Да уж, – покачал головой муж, – не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

Глава тридцатая

Когда на следующий день мы все собрались в офисе, я рассказала о своей поездке в больницу и завершила свой доклад словами:

– Слышала уже эти имя, фамилию, звучали они в нашем расследовании. Арина Великанова, беременная женщина – супруга Бориса Юдина. Семья живет в селе Рукино. Там же обитает Лидия Голикова, та, что купила дом Нукиной, где незаконно работает роддом.

– Куда делась Софья Эмильевна, нам неведомо, она испарилась без следа, – добавил Димон. – А с госпожой Голиковой все ясно, она дама обеспеченная, перебралась в столицу из провинции, открыла маленькую поликлинику в спальном районе Новой Москвы, платит налоги, спит спокойно. О роддоме нигде ни слова, в Рукино у Лидии коттедж.

– Арина при первой встрече нагрубила мне, женщина очень нервничала. Я подумала, что у беременной тревога в преддверии предстоящих родов. А когда мы с Лавровым собрались уходить, Арина подбежала к нам, извинилась за свое поведение. А что с матерью Амалии?

– Сегодня утром попытался с ней поговорить, – сказал Иван Никифорович, – но у госпожи Рыбкиной через некоторое время случился взрыв агрессии. В кабинете еще присутствовал Андрей Кулагин, он в своем ведомстве лучший по делам о похищении людей. Успокоить женщину не удалось, ее отправили в специализированную клинику. Это пока все.

Я молча покосилась на свой телефон, увидела послание от Рины и встала.

– Ты куда? – удивился Иван Никифорович.

– Ирина Леонидовна попросила вчера кое-что привезти из магазина, сейчас спрашивает, где лежит пакет с покупками, – соврала я. – Ответить нечего. Забыла про задание, не заехала в магазин! Отлучусь ненадолго.

– Со мной такое постоянно, – решил поддержать меня Димон, – Лапуля список даст, потеряю его, наизусть не вспомню. Ощущаю себя дураком.

– Смотаюсь живо в супермаркет и вернусь, – пообещала я.

– Хорошо, – согласился муж. – Пойду к себе – через пару минут совещание с регионами.

Я быстро спустилась в гараж и мигом оказалась дома.

– Спасибо, что поторопилась! – воскликнула Рина, выбегая в холл. – У нас форс-мажор. Не хотела Ване об этом говорить, поэтому попросила тебя ему ничего не передавать. Иммануил прилип!

– Прилип? – переспросила я. – Куда? К чему? К кому?

– К креслу, – выдохнула Ирина Леонидовна. – Когда ты вчера вечером уехала, Ваня отправился покупать отпугиватель кота для мебели.

– Помню. Но ты Ивана Никифоровича об услуге не просила, он сам решил.

Рина махнула рукой.

– Если Ване что в голову взбрело, отговорить его от затеи почти невозможно. Поэтому по пустякам никогда с ним не спорю. А смысл? Захотелось сыну лично мебель обпшикать? На здоровье. Вот только не всегда хороший результат от его действий получается. Пошли, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Мы переместились в гостиную.

– Чудная картина, как ты мне мила, – пропела мама Ивана Никифоровича и показала на два уютных кресла.

На одном лежало платье Надежды Михайловны, на втором на спине вверх лапами лежал кот. Рина принялась комментировать пейзаж:

– Сначала Надя превратилась в муху, которую поймать решили на липкую ленту, но она догадалась вылезти из одежды. У котика ситуация сложнее, он не способен шубку скинуть!

– Ничего не понимаю, – призналась я.

– Ваня приобрел «Антигадин», – быстро-быстро заговорила свекровь, – сегодня утром перед отъездом щедро обработал мягкую мебель и уехал. Вскоре Надя услышала плач Иммануила. Она побежала искать котика, обнаружила его вот в такой позе, испугалась, не поняла, что происходит, принялась гладить Имму, а тот не утихал. Надюша захотела взять мальчика на руки, но не сумела его от подушки оторвать. Вот уж она удивилась! Села в соседнее кресло, пару мгновений думала, что делать.

Рина всплеснула руками.

– А меня-то дома нет! Я на фитнесе! Ничего не знаю! Со штангой бегаю! Занимаюсь спокойно!

– Звоню Ирине Леонидовне, та не отвечает, – послышалось из коридора, и передо мной появилась Бровкина. – Решила взять Имму, поехать в ветклинику… и не сдвинулась с места! Некоторое время понадобилось, чтобы скумекать, что ноги не парализовало, я совершенно здорова, просто одежда к мебели приклеилась. Хорошо, дома никого не было, смогла в нижнем белье по квартире пройти.

– Я сидел в столовой, – сообщил Никита, входя в гостиную, – видел, как ты в неглиже разгуливала.

– Ох! – попятилась Надежда Михайловна. – Почему молчал?

– Еще в детском садике научили: когда я ем, я глух и нем, – сообщил парень. – Но чуть аппетит не потерял, когда приметил тетку в лифчике и в трусах. Она по коридору медленным шагом профланировала. Аж ужас обуял!

– Испугался? Почему? – хихикнула Рина.

– Не знал, что такое белье бабы носят, – поежился толстяк, – сногсшибательное. Любой, если бабцу в этаком исподнем увидит, с ног рухнет! Страшное зрелище! И Надя медленно шагала, подумал, Бровкина ко мне подкрадывается, напасть решила.

– С какой радости Наде так поступать? – изумилась Рина.

– Я сексуальный, – гордо объявило чудовище нашей семьи. – Чего она разделась? А? Вам понятно? Мы одни были дома!

У меня временно пропал дар речи, у Ирины Леонидовны и Надежды Михайловны, похоже, тоже. Некоторое время все молча смотрели друг на друга. Первой опомнилась Бровкина:

– Сексуальный? Да я, даже прожив на необитаемом острове четверть века, на тебя как на мужчину не посмотрю!

– Спокойствие, только спокойствие, – забормотала я, потом краем глаза увидела недоуменное, обиженное выражение лица «племянника» и быстро добавила: – Никита интересный