— Попрошу меня не перебивать! — сказал Душан, многозначительно постучав пальцем по пульту. Сам он так и сидел в шлеме. — И да, история создаётся на наших глазах и нашими — моими — руками!

— И не только руками… — подмигнул выпивший полбокала и развеселившийся Ингвар.

— Воздержитесь от пошлостей. Телесное соитие лишь финализирует большой и тяжёлый путь сближения, который мы с Бояной прошли друг к другу и нашему общему будущему. Наши дети унаследуют землю, но лишь наше упорство и слово Искупителя позволили этого добиться. Новый мир, мир разумного насилия родится от нашего союза.

— От таких родов как бы чего не порвалось…

— Прекратите сейчас же! Ëрничаете из чистого упрямства, на самом деле вы прекрасно понимаете, что я победил. Примите это достойно и вставайте рядом.

— Я бы хоть сейчас, но у вас же крышу сорвёт.

— Это образное выражение. Пока. Уверен, в скором будущем вы с гордостью пожмёте мою руку и поцелуете руку Бояны. Первых людей нового мира. А сейчас, раз уж вы верификатор нашей свадьбы, потрудитесь исполнить свои традиционные обязанности.

— Э… — растерялся Ингвар. — А что я должен делать?

— Вы что, никогда на свадьбах не были?

— Представь себе, ни разу.

— Вы очень странный человек. Напоминаю, нужно произнести речь. Рассказать историю, сказку, притчу, басню — что-то с подходящей к случаю вдохновляющей моралью. После этого сказать: «Подтверждаю ваш брак», — и пожелать новобрачным счастья, а потом выпить за него. После этого мы поцелуемся, и семья считается состоявшейся. Поразительно, что вы не в курсе. Справитесь?

— Попробую, — кивнул Ингвар. — Истории с моралью мне всегда хорошо давались. Я тот ещё баснописец.

— Мы преисполнены внимания, — Душан протянул руку через стол и коснулся пальцев Бояны. Девушка вздрогнула, побледнела, но не отдёрнула руку и продолжила сидеть с напряжённым лицом. На лбу её выступил нервный пот.

— В одном маленьком горном селе жил великий мудрец. Всё, что бы он ни сказал, оказывалось правдой, все его предсказания сбывались, все советы были к месту, все инвестиции приносили триста процентов прибыли, а спросив у него счёт завтрашнего футбольного матча, можно было даже телевизор не включать. Потрясённые его мудростью односельчане хвастались земляком направо и налево, и к его порогу потянулись люди со всей страны. Азартные игроки, искатели истины, взыскующие личного благополучия, желающие счастья всем даром и прочие праздношатающиеся долбодятлы. Сначала мудрец пытался каждому отвечать, но они не унимались и в конце концов так его достали, что он удалился от мира в горную пещеру, куда надо было карабкаться три дня по крутой каменистой тропе. Самых упорных, конечно, и это не останавливало. Лезли, тащились, топали наверх. Наоборот, сложность мероприятия придавала словам мудреца особую ценность. Странно, что он, будучи таким мудрым, этого не предвидел… Впрочем, может быть, так и было задумано. Паломникам продавали горные ботинки, шапки с ушами, ветровки с логотипом «Мудрец inc.», тёмные очки, верёвки, карты, страховочные карабины и сувенирные магнитики с цитатами. На промежуточных площадках работали кафе, гиды-проводники сопровождали тех, кто не чувствовал в себе сил подняться самостоятельно, и ходили слухи, что для самых состоятельных Искателей Истины есть тайный, но очень дорогой лифт. Возможно, мудрец был в доле, а то и владел бизнесом через офшорные фирмы-прокладки. Если бы я был таким мудрым, как он, непременно бы так и сделал.

И вот однажды на гору к мудрецу поднялась девушка. У неё не было денег на проводников и кафе, она не купила фирменные ботинки, обошлась без магнитиков с изречениями, а верёвка у неё была своя.

Лезла, ползла, карабкалась, цепляясь за камни безнадёжно испорченным маникюром — очень ей было надо. Преодолев тяжёлый подъем, она оказалась перед входом в большую пещеру. С трепетом вошла девушка под её своды, ведь здесь её ждал ответ на вопрос, который для неё важнее всего на свете. «Здравствуй, девушка, — сказал мудрец. — Хочешь чаю? С печеньками?» Он как раз завтракал. «Нет, о мудрейший! — ответила девушка. — Мне нужен лишь ответ на мой вопрос!» «Жаль, жаль, — вздохнул мудрец, — мне этого печенья натащили целую гору. Я им уже и птиц кормлю, и мышей, а оно всё не кончается. Так что ты хотела узнать?» «О мудрейший! Ты видишь, я очень красива!» «Факт, — согласился тот, — красотка. Эх, где мои двадцать лет…» «За мной ухаживают многие юноши, зрелые мужчины, похотливые старцы и даже девушки альтернативной ориентации, но я никому не даю… В смысле, не даю надежды на брачный союз». «Но отчего же? — удивился старец, — На вид ты здоровая фертильная девица подходящего возраста. Неужели никто из претендентов тебе не глянулся?» «Нет, некоторые из них весьма приятны собой, и я охотно предалась бы с ними постельным утехам. Некоторые умны и образованы, их рассказы заставляют меня забыть обо всем. Некоторые очень остроумны, прожить жизнь с ними было бы легко и весело. Некоторые богаты, и жизнь с ними была бы полна неги и комфорта. Самые лучшие сочетают в себе несколько достоинств и кажутся идеальными партнёрами…» «И в чём же дело? — заинтересовался мудрец. — Что мешает тебе сделать выбор, выйти замуж и продлить себя в потомстве? У тебя могли бы родиться премилые детишки». «Увы, мудрейший, страшная мысль преследует меня! Вот, допустим, я выберу юношу, который сможет стать моим мужем. Сначала позволю ему сидеть со мной рядом, потом разрешу взять за руку, и вот дойдёт дело до первого поцелуя. Наши губы соприкоснутся, мы сольёмся в страстном лобзании…» «Продолжай, продолжай, — сказал смущённо мудрец, неловко ёрзая в кресле, — очень интересно». «Но что будет с этим юношей дальше? Чем закончится то, что началось этим поцелуем? Каков будет итог? Скажи мне, о мудрейший!» «Он умрёт», — сказал с досадой мудрец. «Юноша, который меня поцелует, умрёт? — спросила девушка. — Это точно?» «Абсолютно», — заверил её мудрец. «Это касается какого-то определённого юноши? А если я выберу другого?» «Он тоже умрёт». «Любой, кто меня поцелует, умрёт?» «Любой, без исключения». «О ужас! — вскричала девушка. — Я проклята! К чему мне теперь жить?» «Да послушай ты, дурочка…» — начал мудрец, но было поздно. Девушка опрометью бросилась к краю пропасти. «Те, кто тебя не поцелуют, тоже