завязку, — кивнул Бран. — Летучая Рыба, ублюдок не соврал. Он не отступит от своей затеи, потащит нас на Яблочную гору. Но даже если Древний действительно скрывается где-то там… Мы до него не доберёмся, сгинем раньше.

— Ну что же… В таком случае завтра нас ждёт очень трудный день.

* * *

Юго-восток Созвёздной Коалиции, Мыс Мертвецов, безымянная пещера.

Битва шла пятый день.

Медоед ощерился и припал к земле. Он умирал — его тело было утыкано стрелами, в животе и груди зияли огромные раны, из обрубка хвоста ручьём текла кровь. Но даже на последнем издыхании зверь продолжал драться. Дзен едва успевал уворачиваться от его ударов, понимая, что очень скоро окончательно вымотается и Медоед его всё-таки прикончит.

Созвездие уже не отзывалось, Дзен использовал весь магический резерв, его спасала только физическая сила и выносливость.

С диким криком Медоед сорвался с места и побежал на Дзена. С острых клыков стекала слюна, из звериного рта несло протухшим мясом. В последний момент Дзен успел выставить перед собой руку, и зубы сомкнулись на его запястье, а не шее. Он взвыл от боли и вонзил меч в нёбо Медоеду, провернул несколько раз, пытаясь проткнуть голову насквозь и добраться до мозга. Секунды растянулись в часы, Дзен не мог убить Медоеда, а тот не мог добраться до его горла.

Патовая ситуация.

Они повалились на пол без сил. Это была уже не драка. Дзен и Медоед смотрели друг на друга и ждали, кто же умрёт первым. В какой-то момент тело Медоеда обмякло, хватка его челюсти ослабла, а глаза — закрылись. Дзен скинул с себя труп зверя и тупо уставился в потолок.

— Поздравляю, ты принят в Подмастерьи, — раздался голос Учителя со стороны входа.

— Вы были здесь? — едва слышно прошептал Дзен. — А если бы Медоед победил?

— Тогда ты бы умер, — отрезал Учитель и велел: — Поднимайся, весь Орден стоит на ушах. Каждый жаждет сразиться с Древнем. Нам нужно поторопиться, я хочу встретиться с этим чудовищем первым.

Глава 10

Я плыл в темноте. Где-то совсем рядом раздавался чей-то тихий разговор. С трудом повернувшись, я погрёб на голоса и очень скоро увидел светящуюся точку. Она стремительно увеличивалась и превратилась в арочный пещерный свод. Выбравшись на свет, я сразу же рухнул на землю — под ноги уже знакомому старику и девушке с фиолетовыми глазами и волосами.

— Гнилая человеческая суть, — старик с презрением склонился над избитым мужчиной, одетым в одну набедренную повязку.

Несчастный зажимал огромную рану в животе и кричал от боли, умоляя о пощаде:

— Пожалуйста, сати, не убивайте меня… Сати, я прошу вас, я сделаю всё для вас, я стану вашим верным рабом! Нет, нет, сати, не надо! Не убивайте! Я приведу вас в деревню, я покажу, где они прячутся…

Старик повернулся к Мии и спросил:

— Вот тебе очередное доказательство, что планету нужно очистить. Ты согласна?

Миа молча склонила голову, но старика не удовлетворила её робкая покорность. Он с упором повторил:

— Согласна?

— Да.

— Не ври мне! — старик отвесил Мии сильную пощёчину, оставляя на её миленьком личике кровавые борозды от виска до подбородка. На землю закапала кровь. Мия безропотно стерпела удар, достала носовой платок и прижала к щеке. Старик кивнул и сказал: — От тебя исходят сомнения. Тебя предали, но ты до сих пор их жалеешь?

— Нет.

— Тогда убей его, — старик указал на раненого мужчину. — Я вырастил тебя не для того, чтобы ты мне поддакивала. Ты будешь моим генералом. Тем, кто поведёт армию и сотрёт человечество с лица это планетки. Убей его!

Миа вздрогнула от стариковского крика, сжала кулаки и подошла к раненому мужчине. На секунду запнулась, но всё-таки схватила его за голову и свернула шею. Труп повалился в пыль. Старик одобрительно улыбнулся и щёлкнул пальцами.

Пространство вокруг нас закрутилось, пошло ядовито-зелёными полосами, и мы перенеслись в центр какого-то поселения — домики из говна и палок, накрытые соломенной крышей, по улицам ходят полуголые люди, бегают дети, размахивая палками. Очень напоминает африканскую деревню, которую я когда-то видел по “National Geographic”.

— Когда животные начинают бесконтрольно размножаться, их популяцию безжалостно уменьшают, — произнёс старик и развёл уродливыми руками, так похожими на лапы ящерицы. — Смотри, дочь, и запоминай. Запоминай, какие они ничтожества.

— Хорошо, — Миа всё ещё прижимала окровавленный платок к щеке.

Жители поселения наконец заметили чужаков и загомонили, но даже не успели приблизиться к старику — тот резко хлопнул, и земля вспыхнула зелёным пламенем. Люди завопили, с ужасом катаясь в пыли. Мужчины, женщины, дети — все сгорели заживо за считанные секунды. Стало тошно от запаха горелого мяса, но в этот момент неведомая сила подхватила меня и понесла прочь, к облакам.

Когда я был высоко в небе, мне показалось, что Миа обернулась и посмотрела прямо на меня.

Я проснулся с бешено колотящимся сердцем, но лежал и не двигался, размышляя над сном. Однако... почему-то мне казалось, что это далеко не сон. Стрёмный старик явно хочет уничтожить всё человечество, жопа у него от людей горит знатно. А его дочь… Неужели она меня действительно видела? Да нет, чушь собачья. Если бы видела — сдала бы старикану, да и конец истории. Старик явно мощная тварь, а с такими силами он бы меня нашёл в два счёта.

Я прислушался к тому, что происходит вокруг. В лагере было тихо, только негромко переговаривались дозорные, да чирикали ночные птицы. Под их пение я незаметно задремал.

Чейни поднял нас ни свет ни заря. Я уже не спал и с прищуром наблюдал, как он пинает сначала четырёх охранников, а потом — толстого сердитого Брана, каждая жировая складка которого тряслась от возмущения. Купец яростно угрожал Чейни, обещая сгноить его в тюрьме, тогда как последний издевательски смеялся и продолжал отвешивать поджопники направо и налево.

Охранникам не нравилось, что их хозяина гоняют, как собачонку, — их даже перекосило от злости, но вступиться за Брана они не решились — сжимали кулаки и виновато прятали глаза. Чейни направился ко мне, высокомерно задрав подбородок. Он уже занёс надо мной ногу, но я открыл глаза и уставился на него, мысленно представляя, как разрываю его на части.

Чейни осёкся на половине движения, тяжело сглотнул и отступил, отводя взгляд, но тут