Не нравится, не нравится, не нравится…

Вместо этого я только хнычу, когда его пальцы давят на чувствительный комок нервов между ног, потому что это уже — за чертой. Там, где мое сознание меркнет, а центром вообще всех ощущений становится болезненная тяжесть в каждой клеточке, которая требует освобождения.

Я, кажется, умру, если он захочет прервать мой маленький рай.

— Обхвати меня рукой, — его голосу приходится буквально продираться сквозь дымку.

Моя ладонь оказывается на его твёрдости быстрее, чем я успеваю подумать. Он горячий. Большой. Толкается в мои пальцы, накрывает их своей рукой, потому что после отрезвления я хочу стыдливо отдернуть их, и подталкивает меня сжать ладонь жёстче.

Контраст его легких прикосновений к влажным складкам и моих резких движений на его члене. Он — приказывает, я послушно плавлюсь под его лаской и пытаюсь сдерживать стоны, которые все равно то и дело запускают ответные удовлетворенные вибрации в его груди.

— Я не могу так… — выталкиваю из себя жалкие слова, когда один палец скользит внутрь. Осторожно давит на стенки, пока подушечка большого пальца продолжает кружить по клитору.

— Можешь. И помолчишь. Расставь ноги и сожми свои пальцы сильнее, малышка, — приказывает, вычерчивая невидимую линию носом по моей шее к скуле, задерживаясь на ней горячим прикосновением губ. — Я уже трогаю тебя, перестань сопротивляться.

Последнее — мне в губы. Дамир разворачивает меня лицом к себе, толкает к стене, успев подставить ладонь, чтобы я не разбила себе затылок о кафель, и нависает всей своей мощью, успев пройти безумно плотоядным взглядом по моему почти обнаженному телу.

— Трахаться мы будем чуть позже.

— Не… — пытаюсь перебить его.

— Если тебе так проще, продолжай и дальше верить в свою правоту, смешная моя. Избавься от своей тряпки, я хочу видеть тебя всю.

Толчок бедрами, горячий ствол проскальзывает по моему животу. Опускаю взгляд, но тут же быстро закрываю глаза, потому что меня накрывает жгучим смущением от вида его твёрдой плоти.

— И не подумаю.

— Сам справлюсь, — хищно скалится и быстро лишает меня лифа, пригвоздив мои руки своей жесткой хватке к стене по обе стороны от лица, чтобы я не смогла прикрыться. — Красивая.

— Отпусти…

— Нет.

Вот так безапелляционно он и ломает остатки моего сопротивления. А дальше язык на соске, влажный след и резкая струйка холодного воздуха. Прикусывает острую вершинку, тянет на себя, а я выгибаюсь и постанываю от откровенной ласки, безмолвно умоляя Дамира продолжить.

— Я тебя сейчас отпущу, а ты вернешь свои пальчики на место. Договорились, маленькая? — и, не дожидаясь согласия, он уже сам притягивает мою руку к члену и заставляет обернуть ладонь вокруг его возбужденной длины.

Дамир вновь трогает меня между ног. Ребром ладони по влажной промежности, задевает клитор на каждое скольжение и ловит стоны грубыми поцелуями, от которых завтра будут болеть губы.

— Такая узкая внутри… — он вновь вводит палец, отвлекая меня новыми отметинами на шее. — Готов поверить, что буду у тебя первым.

Молчу.

Я не хочу портить момент и говорить, что вообще-то даже вот так у меня впервые. Что он — единственный, кому я позволила взять надо мной контроль. Потому что, честно говоря, мое сопротивление оказалось не таким уж сопротивляющимся.

— Кончишь для меня, девочка? — усиливает нажим пальцев, размазывает влагу и вырисовывает языком узоры на моей влажной от воды коже.

Взрыв всё-таки случается. Только я добровольно выдергиваю чеку, позволив себе окончательно уплыть в мир удовольствия, которое мне дарил этот мужчина. Дамир толкнул палец глубже и одновременно надавил на пульсирующий комочек, а меня затрясло будто в лихорадке, когда каждая последующая секунда еще горячее и острее предыдущей.

Оглушающая, до шума в ушах, волна по всему телу. Яркая вспышка, во время которой весь мир перестает существовать и ты даже стонать не можешь — лишь насильно глотать воздух губами, чтобы окончательно не отключиться во время сжигающего тело оргазма.

Дамир кончает следом. Вязкая сперма пачкает мою ладонь, которой я продолжаю скользить по его члену, попадает на живот и бедро.

Я хочу подставить руку под бьющую сверху воду, но цепкий браслет из мужских пальцев на запястье не позволяет.

— Оближи, — у него хриплый голос, у меня снова предательские мурашки.

— Что… Зачем?

— Надо же мне подтвердить звание извращенца, которым ты меня наградила в своей голове, — тянет руку к губам и трется вновь твердым — такое возможно? — членом о бедро. — Давай, малыш.

У него глаза полностью черным заволакивает, когда я все же обхватываю два пальца губами и чувствую на языке его вкус.

— Моя девочка… — тянет завороженно и внезапно бьёт кулаком в стену, тут же прикрыв глаза от боли в поврежденном плече. — Иди. Исчезни, блядь, с моих глаз, пока я тебя во все щели не выебал прямо сейчас.

— Почему ты остановился? — кусаю себя за язык, понимая, что Дамир едва держится.

У меня липко между ног, его сперма до сих пор ощущается на коже, но я не решаюсь спорить дальше. Хватаю полотенце, быстро заматываюсь в него и хлопаю дверью. Будто она сможет спасти меня от Дамира, если он вдруг передумает.

Его слова, брошенные мне вслед, мантрой крутятся в голове.

— С тобой так нельзя…