Шрифт:
Закладка:
Ближе к концу дня холмы начали становиться все ниже, пока окончательно не слились с окружающей местностью. Лес становился гуще, и каким бы чудесным он ни был, среди таких высоких деревьев становилось как-то не по себе. Ноги разболелись всерьез, к тому же в дороге им перепало немало порезов и ссадин. Отдыхать приходилось все чаще. Никаких признаков жилья за весь день мне так и не попалось. Я понятия не имел, где в этой обширной стране искать Артура. Однако уже на закате я неожиданно вышел к дороге.
Удивительная дорога. Никогда такой не видел. Широкая, вымощена большими каменными плитами, с легким горбом посредине. Те, кто ее строил, озаботились расчистить лес по обеим сторонам, но с тех пор обочины успели зарасти кустарником. Ширины хватало для того, чтобы могли разъехаться две телеги. Очень основательное сооружение, вполне способное выдерживать даже очень сильные дожди и самые холодные зимы. Мне доводилось слышать о римских дорогах, но я всегда думал, что в рассказах о них полно преувеличений. Зато теперь я убедился, что люди говорили правду.
Дорога шла с востока на запад, прямая, как древко копья. Я с некоторой опаской вышел из леса, ступил на дорогу и пошел на запад. После лесного бурелома идти было одно удовольствие. До сумерек оставалось около часа, когда я увидел людей, идущих мне навстречу. За их спинами как раз садилось солнце, так что издали не разглядеть, кто они и как одеты. Тем не менее, я ускорил шаги и поспешил им навстречу. Все-таки это были первые люди, которых я увидел после пробуждения, а если подходить строго, то — первые люди, встречные мной за два с половиной года. После лесного одиночества и прочих странностей, ему предшествовавших, меня радовала любая компания. Кроме того, люди означали кров над головой, огонь, еду. Но больше, чем голод во мне пробудилось странное ощущение, будто бы все люди, сколько их есть, входили в один клан со мной, мне хотелось ощутить тепло и привычность обычного человеческого общения. Все-таки представителей Света и Тьмы обычными людьми никак не назовешь. Довольно странное чувство, однако вполне понятное после моей присяги Свету.
Когда расстояние между нами сократилось, стало ясно, что группа состоит из одиннадцати человек. Они вели в поводу трех вьючных лошадей и гнали с собой одну корову. Пожалуй, мне встретились воины. Об этом можно было судить по солнечным бликам на концах копий, щитах, прикрывающих плечи и шлемах. Я остановился, нахмурившись. Воины Оркад не носят шлемов, и никто из британских воинов, входивших в отряд моего отца, тоже не носил. Большинство считает трусостью носить шлем, да и толку от него, если это, конечно, не очень хороший, а значит, очень дорогой шлем. И видно в нем плохо.
Пока я обдумывал все эти детали, один из воинов приветствовал меня, вот только говорил он на языке, которого я не знал. В голове щелкнуло. Я понял, что надо уносить ноги. Я понимал ирландский, знал британский, латинский и немного пиктский — все языки, на которых говорят в Британии, кроме одного. Я не знал языка саксов, а ведь именно саксы и носили шлемы. Но я слишком долго размышлял, и теперь бежать стало поздно. Воины подошли уже близко. Мне пришлось бы что-то придумывать и надеяться на то, что репутация саксов, как людей, бросающихся в драку по поводу и без повода не соответствует действительности.
Тот, кто заговорил первым, повторил свое приветствие. Я кивнул, принял глуповатый вид и отошел на обочину, пропуская их.
Теперь я видел, что мне повстречались рослые мужчины, светловолосые, как большинство саксов. Впрочем, трое из них мастью оказались потемнее. Вооружены они были, что называется, до зубов: мечи, копья, дротики, и еще длинные кинжалы, которые так и называли «саксами». Лошади везли еду: три свиные туши, и несколько мешков с зерном, овощами и фруктами. Шли они уже медленнее, а потом вожак и вовсе нахмурился и остановился. Он что-то произнес, причем интонация показалась мне явно вопросительной. Я покачал головой.
Он сделал еще один шаг вперед, пристально разглядывая меня. Потом махнул левой рукой. Один из шайки ответил на их странном гортанном языке, и вожак с сомнением покачал головой, а потом задал еще один вопрос. Какой-то неуверенный у него голос, подумал я, он что, боится меня? Саксы взяли копья наперевес. Я снова покачал головой.
Вожак оглянулся на своих спутников и неожиданно заговорил по-британски. У него был странный акцент, слова рождались словно в глубине горла, поэтому создавалось впечатление, что он резко выкашливает гласные и проглатывает окончания слов, но я все же вполне понимал его.
— Я приветствую тебя, кто бы ты ни был. — Он снова засомневался почему-то, поглядывая на меня исподлобья. Потом набрал в грудь воздуха, выкатил глаза и с напором продолжил: — Кто ты такой и почему идешь один по дороге на ночь глядя?
— Я… видишь ли, путешествую. По обету, — добавил я. — Ночью устроюсь на ночлег.
Один из саксов выступил вперед, потряс копьем и воинственно прокричал:
— Это не ответ, британец! Что ты делаешь на землях западных саксов? Если ты раб, то где твой хозяин? А если не раб, что тебя занесло сюда?
— Эдуин! — укоризненно остановил своего приятеля вожак. — Помолчи! — В последовавшей затем напряженной тишине он еще раз изучил меня, и, похоже, результат обследования ему не понравился. Я стоял, стараясь не делать резких движений, и напряженно думал.
Второй сакс, Эдуин, начал спорить о чем-то с вожаком, то и дело показывая на восток. Вожак выглядел неуверенно, кусал ус и, наконец, сердито повернулся ко мне.
— Где твой хозяин, британец? — снова требовательно спросил он.
Так. Они думают, что я — раб, а здешние земли называют владениями западных саксов. Я изо всех сил пытался вспомнить, что слышал о саксонских королевствах. Легко было говорить «саксы» и представлять определенный народ, живущий на востоке Британии. Но дело-то в том, что «саксы» — собирательное название для множества разных племен: самих саксов, англов, ютов, франков... но именно о западных саксах я кое-что слышал. Их королем считался Кердик. Он претендовал на одну из старых римских провинций,
