Шрифт:
Закладка:
Фельдшер скоро пришёл, что-то делал – оказывал медицинскую помощь. По деревне за это время распространился слух, что Латифа умирает. Поскольку был вечер, и деревенские все срочные дела уже переделали, соседи, даже не очень близко живущие, собрались во дворе – пришли навестить. Пока фельдшер возился с Латифой, тихо ждали, что будет дальше – придёт ли в себя Латифа, и что скажет фельдшер. Стало темнеть, но народ во дворе не расходился. Фельдшер не смог помочь – через некоторое время, не приходя в сознание, Латифа умерла. Фельдшер определил: «Отравление!» Стоявшие в открытых дверях несколько человек быстрее побежали на улицу сообщить новость тем, кто стоит во дворе. « Кто отравил её? Надо вызвать милицию и провести следствие!» – сказал суровым голосом фельдшер, глядя прямо в глаза Саиде. Саида побледнела, как снег, от ужаса. Неужели её заберут в тюрьму? Ведь она не сможет доказать, что это не она отравила свекровь! Сердце в груди заколотилось так, что Саиде показалось, что колотится всё её тело. Столпившийся в дверях народ застыл, уставивишись в Саиду. Кто-то не мог в это поверить и недоумевал, кто-то не сомневался – отравила.
Тут вошёл во двор Шенгерей – он вернулся из райцентра, куда ездил по своим делам. Узнав, что случилось, Шенгерей сказал громко: « У снохи вины нет. Моя старуха уже давно стала пить изо дня в день отвар мака. Она сегодня целый день дома была одна, без присмотра. Видно, выпила слишком крепкий отвар и отравилась».
Саида, наконец, вдохнула и выдохнула. Свёкор спас её от тюрьмы и от людских пересудов. А ведь мог и не признаться перед всем деревенским людом, что его жена была зависима от мака! Позор же! Ещё какой позор!
Шенгерей признался. Пожалел сноху. Проводя следствие, допрашивая, милиция замучает бедную женщину. Не дай Аллах, ещё и в тюрьму заберут. А разве она ответственна за то, что Латифа не могла держать себя в руках? А разговоров сколько будет – просто страшно подумать! Односельчане будут судачить про Саиду и осуждать её, всю жизнь бедной женщине придётся жить с клеймом убийцы. Этого Шенгерей допустить не мог. Лучше сказать правду. «Пусть уж сплетничают про мёртвую Латифу и про меня, старого. Я как-нибудь это переживу», – решил Шенгерей.
На следующий день почитали во дворе дженаза и похоронили Латифу на кладбище. Хоронить мёртвого – невесёлое занятие, но в этот раз получилось очень забавно. Тем, кто копает могилу, на кладбище место указывает, как обычно принято, местный мулла. И для могилы Латифы место указал мулла. Или он забыл, или пошутил, или ещё какая-то была причина, но копальщикам мулла указал место, оставленное и хранимое Шенгереем для себя – возле могилы первой жены Бибинур. Там и выкопали могилу. Шенгерей сам с утра не смог пойти на кладбище – у старика не было сил. Решил пойти только на похороны – проводить жену в последний путь. С трудом доплёлся до кладбища и чуть не упал от расстройства, увидев, что сделали копальщики.
Конечно же, новую могилу копать уже не стали, Латифу закопали рядом с Бибинур. Вот так две ненавидящие друг друга жены Шенгерея остались лежать навечно рядом. А самому Шенгерею пришлось забить себе новое место – единственный свободный участок земли поблизости жён – это возле их ног. Деревенских людей это очень развеселило. Надо же случиться такому: суровый к своим жёнам, и, вообще, суровый Шенгерей после смерти будет под подошвой обеих жён!
В восемьдесят четыре года Шенгерей остался без жён. Но не стал одиноким! У него два внука. Зимой, если Аллах позволит, родится третий! Саида ждёт третьего ребёнка. Шенгерею никак нельзя умирать! Кто будет помогать в воспитании детей Саиде, если не будет Шенгерея? Саида стала самым родным, самым близким человеком для Шенгерея. Сын Карим грубый, чёрствый. Дочь Гульсум снова пропала – не присылает никаких вестей. Никто не знает, где она. Вот и на похороны матери не приезжала. Конечно, есть ещё снохи, уже совсем взрослые внуки Шенгерея и Бибинур, есть сын Хаджип, благодарение Аллаху, вернувшийся живым с войны. Но, всё равно, самый близкий, самый родной человек – это Саида.
У Саиды есть дочь!
Саида стала матерью троих детей. Когда прошли зимние морозы, на свет появилась одна маленькая девочка. Услышав, что у него родилась дочь, из райцентра примчался домой Карим, несмотря на то, что был самый обычный будний день. Он был такой радостный, сиял, как солнце в ясный день. Привёз очень много гостинцев, чем удивил всех домашних. Но, самое интересное, привёз подарок кендек-эби! Большой, красивый, цветастый платок! Саида была озадачена. Неужели Кариму так хотелось иметь дочь? Или же, став чуть взрослее, начал понимать, какое это счастье – дети? Как помнит Саида, рождение сыновей его так не радовало. И кендек-эби та же самая была, но в те разы она от него никаких подарков не получила. Тогда Саида сама отблагодарила её – дарила пачку чая, душистое мыло, маленький платочек. А за дочь бабка получила от Карима шикарный подарок!
Для Шенгерея рождение внучки тоже была большая радость. Здоровая, красивая девочка! Никак не определить, на кого похожа. Соседи, приходившие поздравлять родителей с рождением ребёнка, все в один голос говорили: «И-и, этот ребёнок удивительно похож на Шенгерея!» Шутили что-ли, так? Сначала Шенгерея это обижало. Как может быть похожа такая маленькая хорошенькая девочка похожей на восьмидесятичетырёхлетнего старика? А потом подумал: «Не могли же они все сговориться! Наверное, действительно похожа на меня». «Ну ладно, – решил про себя, – ничего страшного». Есть же у него внучка, очень похожая на него, дочка старшего сына от брака с Бибинур. Красивая девушка. И эта тоже будет красавицей.
Когда оставался один с внучкой, Шенгерей внимательно присматривался к девочке. И правда, нос, глаза, рот, как у Шенгерея, но только крошечные и очень миленькие.
И на этот раз Шенгерей знал заранее, кто родится у Саиды. Придумал для девочки красивое имя – Альфия. Когда приехал Карим, улучив подходящее время, спросил у родителей ребёнка, нравится
