Шрифт:
Закладка:
Осенью в жизни Хаджипа и Бану случились положительные изменения. Они взяли на воспитание сироту.
В деревне Такыр почти одновременно умерли муж с женой, оставив пятерых детей сиротами. Четверых разобрали родственники, по желанию ли, вынужденно ли, но, как обычно принято в деревнях. Так получилось, что пятого ребёнка, маленького мальчика, ни один родственник не хочет взять, потому что он – калека, волочит одну ногу. Про это услышал Шенгерей и пошёл к Хаджипу. «Живёте хорошо, в достатке, покажете докторам. Может быть, удастся выправить ногу. Ну, уж, если не удастся, значит, останется калекой. Калеке тоже как-то надо прожить жизнь. Лишь бы умом был цел – этого достаточно!» – рассуждал Шенгерей, посадив перед собой Хаджипа и Бану. Те, немного удивив Шенгерея, довольно быстро согласились. Видно, надоело жить одним. Договорились, что в воскресенье поедут на машине Хаджипа посмотреть на ребёнка.
В воскресенье Шенгерей встал на рассвете. Сильно волновался. Умылся, оделся в лучшие свои одежды. Помолился. Попил чаю. Ещё раз почитал дога перед дорогой и вышел из дома. Предстояло большое событие – если Аллах позволит, сегодня у Шенгерея появится ещё один внук!
Не торопясь, зашагал по улице в сторону дома Хаджипа. Сердце болит у Шенгерея за старшего сына. Не понимает Шенгерей, почему так получилось, что Хаджипу попалась такая никудышная жена! Почему у них нету детей? Почему во время войны судачили о том, что она погуливает? А сейчас, когда сын в командировке, чем занимается Бану, кто знает? Ладно бы, если б Хаджип не был таким красавцем! Хаджип – мужчина, что надо. Залюбоваться можно! Высокий, широкогрудый, с густыми чёрными усами. Здоровьем Аллах не обделил. Но так и не бросил эту Бану! Шенгерей никогда в жизни не считал, что развод – это хорошее дело. Аллах не одобряет развод, поэтому Шенгерей вовсе не помнит, чтобы в его роду кто-нибудь разводился. Но тут, валлахи, он бы обрадовался! Но нет. Хаджип собирается прожить с этой Бану свою жизнь до конца. Вот и решил Шенгерей про себя: « Пусть тогда берут ребёнка на воспитание. Может быть, тогда у неработающей нигде и изнеженной Бану появятся заботы. Может быть, тогда не останется времени думать о чужих мужчинах». У сына появится какое-то утешение в жизни. А то ведь как: пустой дом он и есть пустой дом, какой бы не был богатый!
За час доехали до деревни Такыр. Первая встретившаяся на улице старушка показала дорогу. Подъехали к маленькой избушечке. Слезли с машины. Чуточку постояли, чтобы собраться духом. Первым вошёл в ворота Шенгерей. На скамейке возле забора сидел мальчик лет четырёх и играл с обломками глиняной посуды. Подняв взгляд, внимательно и с серьёзным интересом осмотрел по очереди всех заходящих и спокойно продолжил игру. То, что у ребёнка одна нога изувечена, заметили все: Шенгерей, Хаджип и Бану. Получается, что они приехали именно за этим мальчиком! Все трое подошли близко к скамейке и молча стали наблюдать за мальчиком. Мальчик перестал играть, стал смотреть в глаза то одному, то другому, как-то смущённо и мило улыбаясь. Он улыбался, хотя эти трое смотрели на него серьёзно и напряженно. Создавалось впечатление, что мальчик прекрасно знает, зачем приехали эти люди, и даже сочувствует им – понимает, как им сейчас трудно. Потом ребёнок опять занялся своими глиняными обломками, но иногда исподлобья с лукавой улыбкой посматривал на гостей. «Похоже, этот ребёнок очень умён!» – подумал Шенгерей.
На крыльцо вышли хозяева и пригласили войти в дом. Узнав, что приехали за ребёнком, сильно обрадовались. «Он замечательный ребёнок, оставили бы себе, но у нас своих шестеро», – сетовали хозяева дома. Шенгерей спросил имя мальчика. Звали его Загит.
Улучив время, Шенгерей с глазу на глаз поговорил с Бану. Спросил: «Сноха, тут всё зависит от тебя. За тобой последнее слово. Если тебе ребёнок нравится, мы его возьмём. Если не нравится, никто тебя не заставляет его брать. Сейчас же попросим прощения уэтих людей за беспокойство и уйдём. Ты согласна взять на воспитание этого ребёнка?» «Я согласна, отец!» – сказала Бану.
Хозяйка быстренько вскипятила самовар, заварила чай, достала припрятанные для таких случаев вкусности. Все вместе сели за стол пить чай: даже при таких необычных обстоятельствах установленный предками порядок нарушать не стали. Хозяйка собрала в мешок несколько рубашек и штанишек Загита, достала из сундука свидетельство о рождении и вручила Шенгерею, принесла ребёнка со двора домой и одела в чистые одежды. Потом вручила мальчика Хаджипу. Увидев в руках сына ребёнка, Шенгерей чуть не расплакался. Как он хорошо смотрелся с ребёнком на руках! С новой силой нахлынула волна неприязни к Бану. Если б не эта непутёвая женщина, у Хаджипа детей было бы полный дом! Изо всех сил постарался подавить в себе ненависть к снохе. Альхамдулиллах, теперь и в доме сына будет ребёнок!
Сев в круг, все вместе почитали молитву. Шенгерей читал вслух, остальные присоединились. Все вместе просили Аллаха, чтобы этому ребёнку было хорошо в новом доме, и чтобы он принёс счастье в свою новую семью.
До своей деревни доехали удивительно быстро. Старик Шенгерей слез с машины возле своего дома. Те втроём уехали к себе домой.
Загит оказался очень сообразительным, толковым ребёнком. Но волочил одну ногу. Правда, это никак не мешало ему бегать, шуметь и шалить, как любому мальчугану. С появлением Загита в богатом, но тусклом доме Хаджипа и Бану как будто взошло солнце. Да уж, воистину: дети – вот главное украшение любого дома!
Шенгерей не одинок
С самой ранней весны, оставив двух мальчишек старику Шенгерею на воспитание, Саида вышла на полевые работы. Если же у Шенгерея какие-то неотложные дела, Саида брала мальчишек с собой на поле – на той самой деревянной коляске, что смастерил Шенгерей для Сабира. Как-то в один летний вечер Саида со своими двумя детьми вернулась с поля домой. Открыв калитку, увидела, что во дворе возле крыльца на земле лежит Латифа. Платье у Латифы задралось, подол закрывает лицо. Руки раскинула в стороны, как птица, которая собирается взлететь. Кумган, с которым она обычно ходила в туалет, откатился в сторону, вода пролилась на
