Саша сокрушённо покачал головой и сел на диван.

— Послушай, Денис, что я тебе скажу. Только не ори сразу, что я идиот. Я не скрывал, что твоя Ленка мне никогда не нравилась. Всегда считал, что вы категорически друг другу не подходите. И постоянно удивлялся твоей слепоте. Но сейчас — то ты понимаешь, что у вас не может быть ничего общего? Пьяный угар прошел. Ты больше не бежишь домой, сломя голову. Не звонишь ей ежеминутно, как это было раньше. Вы даже не разговариваете толком… Что тебя держит рядом с Ленкой, Денис?

Орлов тяжело вздохнул и опустил глаза.

— Штамп в паспорте, Саша. И элементарное чувство ответственности. Как она будет без меня? Ничего же не умеет…

— Твоя жена — не беспомощный котенок. Она взрослый человек, Ден. И не не умеет, а не хочет. Это разные вещи. В конце концов, жила же как-то до встречи с тобой…

— Ленка в последнее время изменилась. Старается. Ждёт меня с работы, готовить вкусно начала…

— Ну, да. Когда почувствовала, что у тебя больше не сносит крышу от её неземной красоты…

— Да, нет… Это Марьянка на неё положительно влияет. Они подружились, секретничают о чём- то, когда меня дома нет. Ленка даже учиться на маникюршу собралась… Когда я о работе намекал, не слушала, а Марьяна смогла убедить.

Криницкий покачал головой и усмехнулся.

— Подружились, значит… Твоя змея очень хорошо устроилась. Вот скажи, когда обычно ты получаешь от нее кулинарные изыски?

— Ну, когда с дежурства возвращаюсь. И то, не каждый раз.

— Правильно. А если вы с Марьяной в одну смену дежурить попадаете? В меню магазинные пельмени или макароны с сосисками, верно?

— Я об этом как-то не думал… И что это значит?

— А то и значит, что жрать тебе по факту готовит Марьянка. Твоя змея просит ее научить делать какое-нибудь интересное блюдо, и сидит рядышком, наблюдает. Типа, учится. Ну, помогает, конечно, картошку почистить или лук порезать. А Марьяшка, добрая душа, рада стараться. Сейчас, конечно, до нее дошло, что Ленка её просто использует, но она только смеётся. Говорит, что ей не трудно.

Денис озадаченно почесал затылок:

— Ну, Ленка… А откуда ты такие подробности знаешь?

— Ну, я же с Королёвой разговариваю периодически по душам… Заодно пытаюсь заставить лояльнее к тебе относиться… Вижу ведь, как вздыхаешь втихомолку.

— Не надо, Саш… У неё Данил есть. Красивый, богатый и идеальный… Среднестатистические женатики её не интересуют…

— А вот об этом Даниле я хотел бы поговорить отдельно… Тебе не кажутся странными эти отношения?

— Нет. Там всё хорошо. Полное взаимопонимание.

— Тогда почему он в Ростове, а она здесь? Неужели с его деньгами не смог бы проплатить место где-нибудь поближе? Потом, ты когда-нибудь видел, чтобы он звонил ей просто так, посреди недели? А она ему?

— Ну, может они переписываются… Или по вечерам разговаривают, когда мы не слышим…

— Ну, да. И ни разу за полгода он не позвонил, когда она на работе… Ну, хорошо, пусть так… Тогда такой вопрос. Ты когда-нибудь видел, чтобы он поцеловал её на глазах у всех? Не просто посидел рядом, обнявшись, не чмокнул в щёчку, а по-настоящему? Как целуются влюбленные? Я — ни разу.

— Ну, знаешь… Счастье любит тишину… Не все же выносят личное на люди… Может, так и правильно… Зачем вызывать у других зависть?

— И, все равно, подозрительно… Мне кажется, нет между ними ничего. Старая дружба, не более.

— Ну и к чему ты мне всё это говоришь?

— Даю информацию к размышлению… Всё в твоих руках, Денис. Выбирай. Продолжать страдать молча или всё-таки решить что-то с Ленкой… Ты нравишься Марьянке, это видно. Хотя, она не признается в этом даже под пытками. И твой штамп в паспорте для неё — табу. А вот если бы его не стало… Так что, думай, Ден, хорошенько думай…

***

Раздираемый сомнениями, Денис накинул куртку и вышел во двор. Мишка с Олесей уже забрали Анечку, и раскрасневшаяся Марьяна махала рукой вслед уезжающим санкам. Сейчас тоже развернется и уйдёт. Денис, повинуясь какому-то мальчишечьему порыву, нагнулся, слепил снежок и запустил девушке в спину. Попал. Марьяна повернулась и удивлённо подняла бровь:

— Товарищ капитан, где ваша служебная субординация?

— Нету. Пропил, — пожал плечами Ден, и кинул следующий снежок.

Девушка пригнулась и комок снега угрожающе просвистел над ухом.

— Ах, так? Ну, берегись, Орлов. Не я первая начала это безобразие, — и запустила непонятно откуда взявшимся в руках снежным шариком ему прямо в грудь. Размазанное белое пятно появилось на защитного цвета куртке.

Денис укоризненно покачал головой и отряхнулся.

— А знаешь, что мы в детстве делали с девчонками, которые кидались в нас снежками?

— Что?

— Ловили и купали в снегу… — Орлов быстро наступал, метко бросая свои заряды.

— Денис Олегович, ведите себя прилично… Мы всё-таки на работе, — проговорила Марьяна, отходя назад, отплевываясь от попавшего в лицо снега и тоже отстреливаясь.

— Пофиг. Подурачиться уже нельзя. Военные тоже люди, — после трехминутной перестрелки он тоже был весь белый и мокрый. А на щеке алела небольшая царапина.

— Так, всё, я больше не играю, — заявила девушка, отряхиваясь, — У тебя кровь.

— Ну, всё. Покалечила, — усмехнулся Денис, трогая щёку, — Давай, лечи теперь.

— А нечего было первым нападать, — хмыкнула Марьяна, доставая из кармана спиртовую салфетку, — Пошли в приёмку. Пластырем заклею.

— Мы с тобой все в снегу. Если в таком виде зайдём в помещение, санитарки нас предадут анафеме. Отряхни меня сзади, пожалуйста.

— А ты меня.

Денис посмотрел на здание госпиталя. В окне отделения реанимации стоял Сашка Криницкий. Он хитро подмигнул, показал руками сердечко, а потом поднял вверх большой палец.