Шрифт:
Закладка:
— Что смешного? — хмуро интересуется Марк.
Стюардесса уже выпрямилась, но по-прежнему не сводит с него глаз.
— Да так… ничего.
— Выбрала что-нибудь?
— Нет. Не хочу есть.
— Понятно. У мисс ван дер Лейден очередной приступ капризов.
Теперь хмурюсь и я. Какой всё-таки невыносимый человек! Нет, пускай лучше в меня не влюбляется. Хотя… ну что за глупости я сейчас выдумываю? Такое в любом случае невозможно.
Это же Марк Майер — мужчина, который не влюбляется.
Мужчина, который не привязывается.
Ни к кому. Никогда.
Я выключаю планшет — желание что-нибудь там смотреть пропало. Стюардесса уходит, но вскоре возвращается — приносит ужин и напитки.
Делаю вид, что читаю каталог Duty Free, но краем глаза замечаю: Майер выбрал сёмгу под сливочно-шафрановым соусом, салат с креветками и артишоками и шоколадный мусс с манго. Как хорошо, что я наелась дома, иначе бы сошла с ума от восхитительных запахов.
Стюардесса, сервируя столик, опять прикасается к Марку. Четыре раза! Есть ли у людей хоть какие-то понятия о приличиях?
Настроение портится окончательно.
— София, может, ты передумала? Хочешь поужинать? — Марк делает вид, что ничего такого не замечает.
— Знаете, что я решила? Если не оправдаю ваших… э-э… ожиданий, верну деньги за эту поездку, — сообщаю ему вместо ответа. И лишь потом начинаю подчитывать, хватит ли у меня сбережений. Не хватит.
Марк наклоняется к моему уху:
— Перестань выносить мне мозг.
Затем откидывается на спинку кресла и добавляет:
— Не хочешь ужинать, так выпей что-нибудь — чай, сок, минералку… Если ты не в курсе, в самолетах довольно низкая влажность воздуха. Чтоб не случилось обезвоживания, нужно пить.
Ага, а потом не вылезать из туалета? Нет, спасибо.
Но внезапно на бортовом столике стюардессы я замечаю несколько бутылок вина. В винной карте что-то говорилось про уникальные сорта и про то, что вина для авиакомпании отбирает какой-то всемирно известный сомелье. Но тогда я особо не вчитывалась, а теперь взгляд падает на одну из бутылок: «Sauternes». Да это же «Сотерн», то самое вино, о котором я мечтала! Думаю, ничего страшного не случится, если попробую (даже если у них посуда грязная). Всё же у алкоголя есть дезинфицирующие свойства.
— Сот… — я показываю пальцем на бутылку, но Марк тут же кладет ладонь на мою руку и опускает её вниз:
— София, я предложил чай, сок или минералку. Можно воду без газа. Но алкоголь мы пить не будем.
— Почему?
— Потому что. Другое что-нибудь хочешь?
— Не хочу.
— Ладно. Дело твоё. Но только не нужно корчить скорбную гримасу.
Заявив такое, он начинает с аппетитом есть свою шафрановую сёмгу.
Как же хочется стукнуть его — такого правильного и разборчивого. А еще лучше — разбить эту бутылку об его голову со словами: «Лучше б ты с женщинами такой разборчивый был!»
Но я поджимаю губы и делаю вид, будто снова рассматриваю каталог.
В начале седьмого подлетаем к Франкфурту.
Уже стемнело — и кажется, что город покрыт звездной вуалью. Так красиво! На время я даже забываю о своих страхах.
А может, я забываю о них из-за усталости: всё же полёт меня утомил. Хочется поскорее добраться домой, пускай и к Майеру.
После посадки Марк достает вещи: так как мы едем «всего на пару дней», у нас только ручная кладь. При виде моего рюкзака Марк усмехается, словно впервые его увидел, однако ничего при этом не говорит. Вешает рюкзак на плечо, а свою дорожную сумку берёт в руки.
Но всё-таки — что за смешки? Я снова чувствую раздражение.
— Отдайте рюкзак. Сама понесу.
Вместо этого Марк подталкивает меня к выходу.
— Давай, София, вперёд!
— Но я…
— Шагай-шагай, не задерживай остальных.
Тяжело вздохнув, направляюсь к двери.
— И не надо так вздыхать, — несётся в спину.
Выходим в транзитную зону, остаётся пройти паспортный контроль.
От яркого света, шума, суеты начинает кружиться голова. Правильно приложить палец к сканеру получается лишь с девятого раза — когда я уже уверена, что сейчас меня отправят обратно.
После всех мучений протираю пальцы салфеткой. Я справилась! Вела себя, как нормальный человек, словно аэропорт и путешествия для меня — нечто обыденное.
Но что дальше?
До этого момента я не задумывалась, как мы будем добираться в Хёхст, и тут выясняется, что нас ждет машина с водителем. Успеваю заметить надпись на багажнике: «Maybach». Ничего себе.
Водитель забирает вещи, затем открывает дверь, и я будто снова оказываюсь в самолете, только уже не в бизнес-классе, а в первом: шикарные мягкие кресла, подушки, салон обшит кожей бежевого цвета, хромированные детали таинственно поблескивают в полумраке.
Устроившись в кресле, чувствую неловкость. Точнее, в очередной раз ощущаю себя жалкой и ничтожной — и презираю себя за эти чувства. Ведь это — всего лишь машина, пусть и дорогая. Я знаю, что дорогие вещи не делают одних людей лучше других, да и вообще — не деньги делают человека человеком, но от чувства неполноценности почему-то избавиться не могу.
Чтоб как-то отвлечься, начинаю смотреть в окно. Постепенно высотных зданий становится всё меньше, а парков и скверов — всё больше. В машине очень тихо и кажется, что буря в моей душе тоже стихает.
Внезапно мы выезжаем на какую-то аллею и водитель открывает на крыше люк. Задираю голову и дыхание перехватывает от восторга: небо словно усыпано золотой и серебряной поталью. Такая чистая, безупречная, первозданная красота!
Марк, который всю дорогу не отрывался от телефона, тоже поднимает голову и смотрит наверх.
И вдруг, совершенно неожиданно, внутри возникает непонятное радостное возбуждение. Хочется остановиться, прислушаться к тишине, протянуть руки к небу и обнять весь мир.
Вдыхать яркие запахи франкфуртской осени, плакать, смеяться, танцевать. Упасть на хрустящие листья и долго-долго смотреть на звезды.
В этом состоянии есть что-то опьяняющее — пугающее и притягательное одновременно. Кажется, я начинаю понимать Уварову, которая писала в блоге, что путешествия — это наркотик.
Когда подъезжаем к дому Майера, как следует осмотреться не получается: машина останавливается на небольшой площадке, мы забираем вещи и сразу заходим внутрь, но то, что я успеваю увидеть, вызывает такое же волнение, как и звездное небо.
Район Хёхст напоминает зачарованный сказочный городок: дома обвиты лохматым плющом, узкие мощеные улочки, ускользая, тают в желтом свете старинных фонарей, отблески этого света падают на булыжники — и кажется, что мостовая усеяна покрытыми лаком плоскими бусинами.
Это совсем не похоже на Франкфурт из роликов
