Шрифт:
Закладка:
Самир постучал пальцами по папке, лежащей между ними на скамейке.
— Хуммельста — это где? — спросил Бергер.
— У границы с Вестманландом, — ответил Самир. — Не доезжая двадцать километров до Вестероса.
— А потом ничего?
— По другую сторону в сорока километрах от Вестероса, в местечке под названием Юханнисдаль, у нас в ту же ночь была активна камера. Но ты же знаешь, информация об активности камер является секретной.
— В моем нынешнем положении утечка информации вряд ли возможна, — ответил Бергер. — Что там произошло?
— Ничего, — сказал Самир. — Никакой картинки. И из самого Вестероса тоже ничего. Твой белый фургон съехал где-то между Хуммельста и Юханнисдаль. Больше ни на одну камеру он не попал.
— Какая-нибудь еще информация?
— Я прогнал номер RUS 328 по базе, — ответил Самир. — Пара штрафов, в основном за парковку в неположенном месте в Стокгольме. Дандерюд, Тэбю.
— Когда убираешь дома богачей, бывает нелегко припарковаться, — заметил Бергер.
— Еще пару раз зафиксировано превышение скорости, — кивнул Самир. — Один раз на шестьдесят шестой дороге недалеко от Сюрахаммара, это к северу от Вестероса. Ранним июльским вечером этого года.
— Дорога 66, — сказал Бергер. — Предполагаю, она отходит от трассы между Хуммельста и Юханнисдаль. Окей, спасибо, Самир. I owe you[8]. Это тоже здесь есть?
— Тут все, — Самир, криво улыбнувшись, стукнул по папке. — А ты это сделал?
Бергер встал, схватил папку, кисло улыбнулся.
— Сделал что? — спросил он.
— You only owe me the stories[9], — сказал Самир. — Автокран? Взлом?
— Ты действительно хочешь знать?
Самир пожал плечами, скорчил гримасу.
— Наверное, нет, — ответил он.
* * *
В подпольной квартире в районе Эстермальм Бергер и Блум встретились с временным сотрудником, взятым на лето. Они ощущали некоторое замешательство. Молодой человек, который приезжал в эллинг за зубными щетками, теперь был одет в белый костюм лаборанта. АО «Криминалист», куда Бергер и раньше обращался за помощью во время расследований, только дистанционно, как оказалось, состояло из двух юнцов, и их офис служил им заодно лабораторией. И парню, и девушке на вид нельзя было дать больше двадцати лет.
— Я забрал материал утром, — сказал парень, представившийся технологом Антоном Грёнлундом.
Его коллегу звали Анной Ульссон, она оказалась доктором криминалистики.
— Вы, вероятно, и сами понимаете, что получить результаты теста ДНК за пару часов невозможно, — сказала она, отводя взгляд от экрана компьютера и укоризненно глядя на Бергера.
— Хотя… — начал Грёнлунд и вдруг замолчал.
— Хотя? — повторил Бергер.
— Нам надо сначала перепроверить, — закатив глаза, сказала Анна.
— Просто скажите, что там, — попросил Бергер.
— Земля, — сказал Грёнлунд. — Особая почва. Образец 14H.
— И что это за образец, черт возьми? — вскричал Бергер.
— На одной из зубных щеток обнаружены следы почвы, — глубоко вздохнув, сказала Анна Ульссон.
— А что в ней особого?
— Тип почвы. Но результат еще предстоит подтвердить.
— И все-таки, что особенного в этом типе почвы?
— Похоже, в ней необычайно высокое содержание серы, — ответила Анна Ульссон.
— В свою очередь, это означает…?
— В Швеции таких почти нет. А вот, например, в Исландии — сколько угодно.
— В Исландии?
— Это всего лишь пример. Думаю, вскоре мы сможем сказать более конкретно. Мы с вами свяжемся. Не звоните нам, мы позвоним сами.
* * *
— Богатая серой почва в Исландии, — произнесла Блум, когда они с Бергером сели в машину. — Или еще черт знает где.
Потом они долго молчали.
— Что же это такое? — спросил наконец Бергер.
Блум покачала головой.
— Мы уже в районе Эстермальм. Поезжай на улицу Флорагатан.
— Не рановато заканчивать день? — спросил Бергер, взглянув на нее.
— Я не собираюсь заканчивать день, — ответила Блум. — Я просто хочу пару минут побыть с дочкой. Покормить ее. Потом будем работать дальше, пока не свалимся. Осталось меньше двух суток. У тебя в эллинге есть диван.
Бергер кивнул.
— Спасибо, — сказал он. — Значит, все это время ты жила у мамы?
— Я бы уже давно умерла, — усмехнулась Блум.
Они помолчали, а потом она продолжила:
— Да, что же это может быть? Как нам приблизиться к Наде?
— Во всяком случае, к фургону мы немного приблизились, — сказал Бергер, кивнув в сторону папки Самира. К тому же, куда-то исчезла Юлия Берглунд, я не могу до нее дозвониться.
— Думаешь, это связано с Надей? Best friends forever.
— Не знаю, — ответил Бергер. — Надя. Юлия. Свобода. Похититель. Похищение. Письмо. Очевидных ниточек я не вижу.
— «My little pony», — сказала Блум. — Милая детская бумага для писем. Почему именно так?
— А еще мейл, — подхватил Бергер. — Почему он не отвечает? Ему не нужны деньги? Может, речь идет о чем-то другом? При этом он профессионал? Возможно, все гораздо хуже, чем кажется?
— И что это тогда может быть? — спросила Блум. — Мы перебрали все альтернативы, ни одна и них не кажется более правдоподобной, чем другие. Можно сколько угодно фантазировать, пора уже обрести твердую почву под ногами.
— Итак, клининговые компании, — сказал Бергер. — Надо составить график встреч на завтрашний день. Опросить все фирмы, на которые работает Надя.
Блум кивнула.
— А еще Надины кошмары, — сказала она. — Я посмотрела все видеозаписи сеансов психотерапии. Ее парализующий жизненный кризис явно связан со Свободой. Наверняка ведь это название какого-то места? Источник кошмаров, настолько сильных, что они блокируют ее сознательную жизнь. И наверняка они уходят корнями в самое глубокое прошлое.
— В Швеции? — спросил Бергер.
— Вероятно, — пожала плечами Блум. — Между фейковой свадьбой с Микаэлем Карлссоном во Львове и прибытием в Стокгольм прошло не больше нескольких дней. Вся взрослая жизнь Нади Карлссон — и хорошее, и плохое — прошла в Швеции. Значит, Свобода находится в Швеции.
Они подъехали к Флорагатан.
Бергеру предстояло второй раз в жизни встретиться с дочерью.
25
Сутки и 23 часа назад
Идет дождь.
Сильный дождь, такой, что смывает все дерьмо.
Иван стоит на террасе, под протекающей крышей. Повсюду текут безумные ручейки, журча совсем в другом ритме, нежели главный дождь. Ливень падает с тяжелым и спокойным шумом. Остальная же вода звучит назойливо, противно, она как будто вгрызается в зеленую поверхность террасы, но зелень въелась слишком глубоко. Эту террасу уже ничто не отмоет.
Когда-то она была белой. Она была
