– Некоторые время старило быстрее, чем другие, – аккуратно ответил сатьян. Судя по ауре, даже и не соврал. Только забыл упомянуть про разные эксперименты, не всегда удачно заканчивавшиеся. Это все оставили за рамками разговора.

– Прекрасно. Территории на севере Бхопалар тоже не готов вернуть только одному клану?

– Мы готовы отдать всё, что предлагаем, любому клану наг, который способен выставить пятитысячный отряд, в составе которого будет не меньше полусотни чародеев, – пожал плечами Роши. – Либо соответствующую возможностям любого клана долю. Кроме того мы ждём открытой торговли соответствующими товарами, для чего желаем оставить на новой границе один из городов, который станет торговым, – а заодно и форпостом. Но даже не это главное, а то, что севернее этих границ и дальше вглубь земель Бхопалара будут жить переселённые преступники и выселенная беднота, поэтому даже если наги решат устроить набег, то местных жалко не будет. Буквально по пути сюда я сам даже приложил к этому руку.

– И воины змеиного народа должны будут стеречь границу Бхопалара и Царства Самоцветов. Но драгоглазые так и не проявили своё присутствие с тех пор, как вы украли у них Шивкамути Жизни?

– С их гор периодически спускаются дэвы. Как минимум их тоже придётся убивать.

– Нам нужно десять тысяч рабов-людей.

– Нам – это вашему клану? Это невозможно даже во время войны с эмушитами.

– Нам – это всему югу. Я созову других глав для переговоров. Вы будете приглашены…

Чем дольше я слушал, тем скучнее мне становилось. Интересно, с чего бы? Ведь решается судьба региона. Только вот мысли всё время перескакивают на то, что мне действительно интересно. Впрочем, краем уха я всё время остаюсь в канве разговора, чтобы быть в курсе договорённостей.

– …По поводу возможного нового нападения теней я предлагаю встретиться отдельно завтра утром.

– Это допустимо…

Внезапно накатившая слабость заставила раздражённо стиснуть зубы, чтобы не показать вида. Внутренне сосредоточившись, я разогнал замедлившуюся прану по своим жизненным каналам, вернув себе бодрость и прогнав раздражающее ощущение вялости и уставшей расслабленности в теле и мышцах. Разговор ещё продолжался, но чем дольше он шёл, тем менее интересным для меня становился. Роши много о чём говорил. Я же только начал понимать весь масштаб его мысли. Речь заходила о спорных моментах, оставшихся ещё с прошлой войны, о статусе людей, которые будут жить на новой границе, ещё о чём-то…

* * *

Абтармахан разразился целым огненным штормом, который окружил фигуру яростно бьющегося змея. Множество мертвецов вокруг были попросту испепелены. Скелеты с гнилыми иссохшимися ошмётками плоти просто осыпались, многие кости от яростного жара трескались. Зомби падали обугленными телами: чары эмушитов не выдержали такого яростного напора. Огромный змей извернулся и, подражая кобре, которой выглядел, совершил молниеносный бросок в сторону одного из нападавших шаманов. Тот был силён. Но мало что успел противопоставить сдавившим с неимоверной силой огненным кольцам. Странное подобие защиты, словно бы густой воздух, окружающий заклинателя, было продавлено, а сам эмушит, впустивший в своё тело какого-то духа, не сумел и пяти секунд продержаться. Его тело было сильным, крепким, но даже и оно горело.

Ядовитый поганый туман был совершенно не страшен. Шаманы эмушитов не могли не знать, на кого собираются организовать засаду. И им была известна эффективность и смертоносность Огненной Кобры. И они, разумеется, знали, что даже для его пламенной формы нечестивые облака опасны. Губительные силы, наполнявшие эту жуткую взвесь, медленно подтачивали даже шкуру Кобры. Но только не в этот раз. Неожиданный ученик невольно помог выработать противоядие для этого страшного яда. Огненно-жёлтый цвет змея сменился на тёмно-красный. Жар слегка спал, но это было не важно. Ужас в глазах шаманов, понявших, что их хорошо подготовленная ловушка ни на что не способна, того стоил.

Несколько молниеносных бросков завершили не слишком-то и затянувшуюся схватку. Как и обычная кобра, Абтармахан в своей огненной форме мог впрыскивать яд. Только вот, если приличные змеи выделяют обычную органическую дрянь, убивающую организм, то Огненная Кобра не мелочится. Её яд есть полуматериальная субстанция, которая на удивление холодна. Всего-то около тридцати градусов примерно. Первые несколько секунд. Затем она начинает мгновенно разогреваться, за десяток ударов сердца достигая температуры расплавленного металла. Шансов нет ни у кого. Абтармахан редко оставлял ядовитые укусы на телах своих жертв. Обычно он предпочитал врагов давить, испепелять, разрывать на части. Даже и простого укуса раскалённых добела клыков хватало, чтобы убить любого врага. Только дэвы могли пережить такое. Или немалых размеров чудовища. Обычно им Кобра и оставлял такой “подарок”, если у врага имелось численное превосходство. Так или иначе, Абтармахан считал своё извращённое подобие яда слишком подлым оружием, которое недостойно честной схватки с сильным противником. Но шаманы эмушитов могли выкинуть разные фокусы, так что лучше было изничтожить их тела, выжигая изнутри.

– И на что вы надеялись, погань?.. – задал сам себе вопрос брахман, приняв своё нормальное обличие.

– Вероятно – на внезапность и подготовку, – послышалось из-за спины. Обернувшись, Кобра увидел своего давнего соперника.

– Брафкасап. То-то я заметил, что вокруг ползёт поганенькая прохлада. Странно, что инеем всё не поросло.

– Не странно. Я не хотел показывать кому-то своё присутствие, – второй сильнейший чародей Храма Тысячи неспешным шагом приблизился к первому. Впрочем, с номерами Ледяной Ящер точно бы не согласился, озвучь Абтармахан свои мысли вслух.

– Почему не помог?

– А нужно было? – вопросом на вопрос ответил брахман.

– Не нужно, – хмыкнул личный чародей Раджи.

– Вот я и не стал. Ненавижу, когда ты такое вытворяешь, – поморщился он, глядя на буквально жарящиеся изнутри тела. Кожа во многих местах почернела, пахло горелым мясом, у некоторых тел осыпались пеплом небольшие части, в результате чего они превратились в уродливое подобие кострищ, если только такое сравнение и могло прийти в чью-то извращённую голову. Руки и ноги иногда извивались. Не от того, что их обладатели были живыми. Просто некоторая часть жуткой субстанции, которая заставляла плоть твердеть перед тем, как обратиться яростным жаром и жидким огнём, пролилась на землю, заставив ту ярко запылать, а конечности – сокращаться от высоких температур.

– Ты всегда был неженкой, – сплюнул Кобра. – Твои промороженные бурдюки с кровью, мясом и дерьмом ничуть не лучше. Особенно когда тают, – и это было правдой. В чём-то Абтармахан и Брафкасап были невероятно похожи. В частности, Ледяной Ящер тоже умел кусать. Только вот его яд промораживал плоть изнутри. Но самое неприятное было не это, а то, что, в отличие от