– Мамуля, ужин готов? – врывается в кухню Алеша. Разгоряченный, возбужденный, с его волос стекают капли воды.

– Да! – добавляет Духин. Такой же.

– Идите умойтесь и переоденьтесь в сухое, – командую я. – Пока стол накрою.

– Ммм… пахнет изумительно, Весна. Там, кстати, варенье есть на нижней полке.

Надеваю спортивный костюм – воздух отдает прохладой – и раскладываю картошку по тарелкам. Простой деревенский ужин, без изысков. А для меня самый дорогой… Для моих воспоминаний.

Мы едим с аппетитом, кормим Джерри привезенным с собой собачьим кормом, гуляем вдоль пустынного берега, слушая тихий всплеск волн и стук лодок о насыпь. Костя учит Алешку бросать камни в воду, считая «блины». Я зябко ежусь от холода и подступающего волнения.

– Все, сынок. Спать! – громко произносит Духин. – Завтра идем в поход. Будем печь на костре картошку и собирать ягоды. Мама тоже идет, – добавляет он улыбнувшись.

Застилаю все три кровати постельным бельем, нахожу в шкафу полотенца и всучиваю уставшим мальчишкам. Костя купается вместе с сыном. Слышу, как он трет ему спину, что-то приговаривая. Они выходят из ванной свежие и пахнущие цитрусовым гелем для душа, очевидно, Костиным.

– Идем, сынок. Почитаю тебе сказку, пока мама помоется.

Мне остается лишь молча кивнуть. Кто знает, может, когда я выйду, они уже уснут? И мне не придется мучить себя… Наливаю в ванную немного геля для душа и расслабляюсь. Комната маленькая, но со свежим ремонтом – на стенах плитка персикового цвета, на полу новенький коврик. Неторопливо моюсь, стирая с кожи проклятую дрожь. Кутаюсь с теплую пижаму – на улице пахнет дождем. Осторожно пробираюсь в темноту, слыша мерное похрапывание. Фу-ух… Кажется, спят. Крадусь на цыпочках, вспоминая, в какой комнате оставила свои вещи и… задеваю ногой краешек плетеного ковра. Лечу прямиком в сильные руки Духина.

– Ш-ш-ш, Весна.

– Костя, я… В темноте… Я побоялась включать свет, боялась вас разбудить.

– Вёся…

Духин подхватывает меня на руки и куда-то несет. Самое время, потому что ноги меня не держат. Голова кружится, перед глазами танцуют разноцветные круги. Жар его обнаженной кожи вмиг передается мне. Становится трудно дышать. Я хватаю воздух ртом, как брошенная на сушу рыба, зная, что эту жажду может утолить только он…

– Вёсенка… – произносит он хрипло.

Костя сажает меня на край стола и припадает к губам. Мы целуемся как два изголодавшихся странника – кусаем друг друга, смешиваем дыхание, переплетаем руки, как плакучие ивы на речном берегу… Кажется, слышу на расстоянии, как бьется его сердце в унисон моему… Костя сдергивает с моих бедер пижамные штаны и отбрасывает их в сторону. А верх я сдираю сама. Да, я мечтаю, чтобы все между нами случилось… В лунном свете, струящемся в окно, ловлю возбужденный взгляд Духина. Он ползет по моему лицу, шее, ключицам и застывает на обнаженных грудях.

– Ты прекрасна, Весна. Я безумно тебя хочу…

Воздух тяжелеет от нашей общей на двоих страсти, шумного дыхания, стонов, украдкой срывающихся с губ… Желание обволакивает тело, падая огненным шаром в низ живота… Духин терзает мои губы, а я бессильно опускаюсь на столешницу, совершенно пьяная от его поцелуев.

– Костя… Пожалуйста. – Шепчу в темноту, дрожа от желания. – Не останавливайся…

– Никогда. Теперь нет…

Шепот, стоны, скрип стола под нами, частое дыхание – все смешивается в мелодию страсти. Чувствую только его горячие руки, крепко сжимающие бедра, горячие губы, касающиеся самых сокровенных мест. Они везде – грудь, живот, ниже… Духин умело играет моим желанием, присваивает себе, клеймит жадными касаниями и поцелуями. Нет никого… И ничего… Никаких препятствий. Есть только мы.

– Духин, мы предохраняемся? – глубоко дыша, спрашиваю я.

– Я не могу иметь детей, Весна.

Он заводит мои руки за голову и прикусывает нижнюю губу, заставляя тело покрыться мурашками. Запускаю пальчики в волосы на его затылке и притягиваю Костю к себе. Мой… Мой мужчина… Мир растворяется от плещущегося в крови адреналина, в глазах туманится от желания… Вижу только его и слышу сорвавшиеся с губ на пике удовольствия слова:

– Я люблю тебя, Весна. Только тебя…

Глава 34.

Духин.

– Люблю тебя, Весна. – Шепчу, чувствуя, как торжествует в груди сердце. – Только тебя…

– Ты сумасшедший, Духин, – шепчет Вёся, дрожа в моих руках. – Совершенно невозможный.

За окном плещется река, постукивает камыш, ухают совы, прохладный ночной воздух колышет занавеску и овевает разгоряченную кожу. Где-то вдали хрипло лает пес. Тихо сопит за стеной Алеша, похрапывает в собачьей постельке Джерри. И в этой мирной дремоте лишь мне хочется орать от счастья и бить себя в грудь. Моя Весна… Вернулась в мою жизнь подобно весне, разбивающей грязные толстые льдины.

– Да, Вёська. Я такой… Не поверишь, мне хочется кричать от счастья. – Глажу ее по нежным щекам, перебираю влажные после душа волосы. – Или урчать, как довольный котяра.

– Лучше второе. От криков вся деревня проснется. Того гляди, вызовут полицию. Подумают, что ты меня убиваешь.

– Весна, идем в спальню. Вернее, я тебя понесу. Не позволю твоим аккуратным ножкам касаться холодного пола.

Подхватываю свою женщину на руки и на ощупь пробираюсь в спальню. Весна тихонько хихикает и украдкой целует меня в щеку.

– Костя, а как… В общем, что мы скажем Алешке? – в лунном свете ее глаза походят на сияющие бриллианты.

– Так и скажем. А Маше я сам все объясню.

– Господи… Неправильно это все.

– Неправильно быть без тебя, Вёсенка. Мучиться и мучить другого человека. А счастливыми быть… правильно.

Я глажу ее тонкие плечи, целую веки, а Весна вспыхивает от моих прикосновений. Шепчет нежности, отвечая на мои поцелуи. И, да – мне совсем не стыдно… Меня будят розовые лучи рассвета. Они пробираются в окно, раскрашивая стены и пол в желтый цвет. Вёсенка спит в моих объятиях – уставшая от ночи любви и совершенно счастливая. Даже во сне улыбка не сходит с ее пухлых губ… Стараясь не шуметь, выбираюсь из комнаты. Умываюсь, завариваю чай со смородиновым вареньем и выхожу во двор. Глубоко вдыхаю пахнущий скошенной травой воздух – так пахнет мое счастье… Замечаю соседку, выпустившую из сарая курочек.

– О, Костенька! – кричит Клавдия Михайловна и машет мне рукой. – Вам яичек домашних не надо?

– Доброе утро! Очень даже надо. Как здоровье, тетя Клава? – преодолеваю живую изгородь и оказываюсь на участке бабы Клавы. – А молока нет у вас?

– Отчего же нет – имеется, – кивает Клавдия Михайловна, поправляя ситцевую косынку. – Красивая она у тебя… Жена?

– Д-да… – отвечаю почти без запинки.

Весна встречает меня