Странно так, тебе кажется, мол, я этого не забуду никогда. Такое, мол, приключение или такой собеседник. Ну или что-то ещё. А потом оказывается, что ты помнишь десяток многократно пересказанных историй и невесть почему запомнившиеся детали. Знаешь, я часто вспоминала обои в своей комнате в общаге. Они такие в ромбик. Или в квадратик. Даже не знаю, как правильно объяснить. Но понимаешь, я не могу вспомнить ни одного разговора, случившегося в общаге. Так, отдельные цитаты, суждения, шутки, рассказанные истории, поведанные секреты. Лица и уж тем более фамилии многих одногруппников я забыла. А вот кофейную кружку, большую и жёлтую, помню. И обои эти, не то в ромбик, не то в квадратик. Представляешь? Почему так?

— Говорят, что по статистике человек запоминает только тридцать процентов информации.

— Какой информации? Того, что учит? Или событий личной жизни? Или сюжеты фильмов и книг?

— Не знаю. Помню только про тридцать процентов, недостающая информация, видимо, вошла в оставшиеся семьдесят.

— Да уж… Понимаешь, ведь больше всего в итоге запоминаются именно ощущения. И выводы. Этот вот, мол, хороший, этот — плохой, этот — странный, а этот — с гнильцой. Почему? Отчего я так когда-то решила — точно уже не помню. Но ощущение осталось. Знаешь, как бывает с книгами. Вот перечила я всю Агату Кристи. Точно помню — очень интересно. Но вспомнить могу лишь два-три самых популярных сюжета. А впечатление помню.

Минут пять они оба молчали, пережидая, пока приехавшая машина припаркуется, а водитель, оглядев их, скроется в подъезде. Вскоре в доме зажглось ещё одно окно.

— Ну хорошо. Вот ты вернулась в прошлое. И почему ты хочешь всё опять изменить? Что тебе здесь не нравится? Что не так? Ну, то есть, я бы и сам многое переделал, но ты-то не впервые здесь — знаешь куда ступать на этом болоте…

— Вот-вот…

— Так и?

— Игорь, ты смотришь на меня и видишь свою подругу. Но я уже не она. Мы не общаемся уже лет семь, наверное… Да, точно, семь лет. Мне было тридцать два, когда я перевела часы. Всё это, — неопределенно повела руками она, — со мной уже было. Я это всё уже прожила. Первую любовь, первое расставание, поиски работы, диплом, госы, тусовки в общаге. И когда я это проживала впервые, я была счастлива. И несчастлива, конечно, тоже, но счастлива всё равно больше. Всё было такое интересное, новое, манящее. И я хотела испытать это снова. Наверное, я не хотела быть студенткой и начинать всё с нуля, я хотела испытать то самое счастье и предвкушение. А я чувствую себя старой брюзгой, которой и молодежь не та, и солнце светит слишком ярко, и трава слишком зелёная. Я чувствую себя не в своём теле. Но на самом деле я-то как раз в своём теле! А ещё я скучаю по своему дивану, по своей ванне, по своему наглому коту, по коллегам, я даже по кофе из местной пекарни скучаю. Никогда не думала, что я по всему этому буду тосковать, — по своей настоящей жизни… Я не думала, что так будет: что моим планам стать сверхчеловеком будут препятствовать мещанские прихоти и привычки.

— Дашка, но это же такой шанс. Ты можешь прожить фантастическую жизнь… Ты можешь жить с чит-кодом… Кто вообще может добровольно от такого отказаться? Без обид, но судя по тому, что ты рассказала, твоя жизнь там, в будущем, далека от идеала. Если ты сейчас останешься здесь, ты можешь вложиться в бизнес, сменить в профессию, уехать в другую страну. Ты же столько знаешь о том, на чём можно сделать деньги, а на чём — прогореть. Можешь захомутать какого-нибудь ботаника, который станет в будущем олигархом. Можешь первая предложить какую-нибудь ещё не придуманную идею. Ты можешь нажиться на ставках. Ты можешь просто стать новой провидицей, ну или шутки ради вырядиться в костюм супергероя и спасать людей — ты же хоть что-то то помнишь. Ты же помнишь про большие аварии, пожары, наводнения.

— Шикарная идея, но мне не идёт латекс.

— А в остальном?

— Остальное входило в мои планы.

— Но?.. — протянул Игорь, предлагая продолжить Даше.

— Но видишь, что происходит. Мои друзья меня не узнают и караулят возле универа, чтобы узнать, что со мной не так. Я попробовала измениться. Стала по-другому выглядеть, лучше учиться, работать, сменила круг общения, стала заниматься спортом. Моя комната в общаге вылизана до блеска, холодильник забит. Я научилась откладывать деньги. Раньше, в первоначальной версии событий, всё было не так. Помню, как мы прокутили всю стипендию, и я сидела на хлебе и воде две недели. Помню, как мы бродили по рынку в поисках модных вещей и ты торговался с продавцами. Помню, как мы подрабатывали — раздавали листовки, а ты был огромной ростовой игрушкой, внутри которой ужасно воняло. Помню, как по средам мы ходили в кино вместо пар, потому что утром по студенческому было дёшево, а потом на летней сессии у меня было две пересдачи. Теперь всё не так: теперь я на пути к тому, чтобы быть более успешной, здоровой, независимой.

— Ещё ты бросила парня.

— Точно, я и забыла.

— О чём? О том, что вы расстались с Егором? Совсем не жалеешь?

— Честно? Мне на самом деле тридцать два, а он — прыщавый пафосный сопляк. Моему последнему парню было тридцать пять, а это, на минуточку, почти в два раза больше, чем Егору сейчас.

— Неожиданно.

— Согласна, для меня тоже. В воспоминаниях он был другим. Если честно, это даже как-то оскорбительно. Я так долго зализывала раны, столько сил угрохала на психологов, а выяснилось, что было не из-за кого. Достаточно было просто взглянуть на предмет своих воздыханий. Жаль, что психологам не дают таких часов — я сэкономила бы кучу денег и времени.

— Тогда что не так?

— Я не счастлива. Я думала, что если сделаю всё правильно, то буду более счастливой.

— Может, стоит просто подождать.

— Как ты думаешь, сколько я здесь уже?

— Сколько?

— Попробуй угадать.

— Да ладно, как такое… — начал было Игорь. — Неужели с моего дня рождения?

Даша выразительно кивнула.

Игорь присвистнул от удивления.

— Если часы остановятся, — продолжала Даша, — я здесь застряну. А я не хочу. Мне совсем не нравится. Я как будто разломала песчаный замок. Я думала, что создам новую версию себя и новую версию своей жизни, а вместо этого просто разрушила старую.

— Что, хорошо там, где нас нет? Где нас уже нет, — хмыкнул Игорь. — Так и что теперь? В смысле, куда