Норвежская рождественская открытка начала ХХ в.

Когда в Европе начало распространяться христианство, елка из языческого символа превратилась в символ христианский. Существует легенда, что на территории нынешней Германии епископ и миссионер по имени Бонифаций при помощи ели разъяснял новообращенным христианам принципы новой веры: вечнозеленые ветки стали олицетворением бессмертия, треугольный силуэт елки иллюстрировал догмат о Троице, а макушка стала символом души, устремленной в небеса.

Первые елки, наряженные в честь Рождества Христова, появились в домах европейцев примерно в XVI столетии. Украшения на них тоже были со смыслом: на макушке деревца укрепляли «Вифлеемскую звезду», свечи олицетворяли жар человеческой души, яблоки и орешки – райские сады. Конечно, все игрушки тогда были только самодельными.

В России наряжать елки в честь Рождества начали достаточно поздно – в середине XIX столетия, и делала это в основном знать. Только к концу века традиция завоевала поклонников среди представителей всех сословий. Ну а после революции, когда в СССР началась борьба с религиозными традициями, елки тоже отменили. Возродили их у нас только в 1930-х годах, но уже как новогодние. Рождество как церковный праздник по-прежнему порицалось. И только относительно недавно и Новый год, и Рождество стали равноправны. Они оба теперь у нас связаны с образом нарядной елки. Вот такая получилась затейливая история о том, как языческий обычай, несколько раз трансформировавшись за много веков, вошел в нашу повседневную жизнь. Многие ли из нас задумывались о том, что у праздничной елки такая сложная «биография»?

Считается, что стучать по столу или дверному косяку ради исполнения своего желания нет особого смысла. Желательно, чтобы дерево было живым, тогда оно обязательно передаст информацию куда нужно.

Продолжим тему деревьев.

Вам знаком обычай стучать по дереву, высказывая какие-то намерения или желание, на осуществление которых вы очень-очень рассчитываете? Скорее всего, он также пришел к нам из глубокой древности. Одно из объяснений таково: многие деревья связывались с именем того или иного бога, и, стуча по дереву или просто прикасаясь к нему, человек пытался заручиться помощью божества.

Забавно, но с этим обычаем церковь боролась далеко не всегда. Сохранились упоминания о том, что священнослужители иногда пытались обернуть его, как, впрочем, и многие другие языческие обряды, в сторону христианства. Отныне стучать по дереву предлагалось строго три раза – в честь Святой Троицы, еще раз напоминая себе, что помощь в осуществлении желания вам обязательно окажет бог, конечно, если желание это достойное.

Лик животный и божественный

Особая история – христианская храмовая архитектура на территории Руси и сохранившиеся в ее убранстве мотивы, которые можно назвать языческими. А можно ли и всегда ли детали оформления однозначно отнести либо к языческой, либо к христианской (православной) культуре?

Конечно, христианский храм, построенный в соответствии со всеми канонами, резко отличался от языческих капищ даже просто в плане сложности возведения. Именно поэтому первые зодчие, строившие у нас храмы, как, впрочем, и иконописцы, и переписчики книг, и другие мастера, связанные с новой для Руси верой, были иностранцами. Но местное население быстро обучалось, и через некоторое время в иностранных специалистах уже не было особой нужды. На русских землях один за другим вырастали церкви и соборы – от маленьких деревянных церквушек в деревнях и селах до грандиозных белокаменных храмов в крупных городах.

Яркий пример – Дмитриевский собор во Владимире. Этот храм был построен по инициативе князя Всеволода Большое Гнездо в конце XII столетия и освящен в честь святого Димитрия Солунского. Собор представляет собой выдающийся образец так называемого белокаменного зодчества, он построен из белоснежного известняка и сверху донизу покрыт рельефными изображениями, всего их около шестисот. Среди них можно увидеть, например, охотника, борющегося со львом (возможно, это изображение Геракла, побеждающего немейского льва), кентавров, существ, которых можно условно назвать грифонами. Как они связаны с православной верой? Ни Геракл, ни кентавры не имеют отношения к славянскому язычеству, но и от библейских истин это тоже далеко. Вокруг этих изображений сломано немало копий, их очень любят конспирологи. Благодаря им на свет появляются теории разной степени занимательности. Начиная от того, что храм на самом деле не христианский, а ведический или зороастрийский, и заканчивая очередными версиями о мировом заговоре. На самом деле все может быть гораздо проще. Изображения Геракла и прочих персонажей греческой мифологии могли прийти на Русь благодаря византийским мастерам. А их российские ученики не увидели в этих образах ничего, противоречащего местной версии христианства, впрочем, как и сами византийцы. Вспомним о том, что религиозное искусство вообще очень символично, иносказательно, а значит, многие образы можно истолковать в желаемую сторону. Могучий воин борется со львом? Почему бы не представить этот сюжет не как изображение языческого героя Геракла, а как олицетворение души, борющейся с искушениями и страстями? Ну а всевозможные кентавры и львы, гуляющие среди пышной растительности, могут быть представлены как обитатели райского сада. Как известно, для бога нет ничего невозможного, и можно допустить, что в райских кущах гуляли и такие существа тоже.

Дмитриевский собор во Владимире. Фото 1899 г.

Не будем забывать, что Русь активно общалась с соседями, а значит, воспринимала и впитывала культурные достижения самых разных народов и государств. Поэтому рельефы Дмитриевского собора могли быть созданы, например, с оглядкой на декор европейских или иранских построек, причем без учета их «содержания», скажем, мастера просто повторили внешние эффекты.

Также на стенах собора во Владимире можно найти изображения самого Всеволода Большое Гнездо с его многочисленными потомками. Изображения довольно стилизованные, а сопровождают их фигуры львов и грифонов с хвостами в виде пышных растительных побегов. Еще один любопытный рельеф – «Полет Александра Македонского на небо» («Вознесение Александра»). Композиция представляет собой изображение мужчины, стоящего на чем-то вроде небольшой колесницы, к которой привязаны хвостами два то ли орла, то ли грифона. Этот сюжет был популярен в средневековой европейской культуре: Александра воспринимали как героя, которому благоволили боги (или бог). И его полет на небеса был как бы символическим признанием его заслуг. Но с точки зрения христианства это изображение можно было также истолковать в ином ключе, скажем, как образ души, обгоняющей искушения и возносящейся в небеса.

Адепты упоминавшейся выше «Велесовой книги» видели в образах Александра и Давида и подобных им «портреты» Перуна, Сварога, Даждьбога, Велеса и прочих, но с точки зрения академической науки найти этому какие-либо подтверждения невозможно.

Вот такая интересная ситуация: православный храм, обильно изукрашенный языческими, но не славянскими символами.

Тонкий намек на толстые обстоятельства

На одной из стен Дмитриевского собора располагается рельефное изображение израильского царя Давида,