— Охотно верю. Тогда выбирай любую незанятую койку. А с клопами договаривайся сам, нас они не слушаются. Им, знаешь ли, всё равно чью кровь пить, благородную или не очень.

Закончил мастер только с рассветом, но в отличие от того же Рейна выглядел вполне себе свежим и бодрым. Тем же утром он посетил овраг, ставший пристанищем для тел дезертиров, которых мы по его же совету предварительно избавили от всей одежды. Так себе работёнка, но зато теперь по заверению сильнейшего в Империи мага аспекта жизни уже через 3–4 дня здесь ничего не смогут найти даже с собаками. Разве что металлические вставные зубы, которыми щеголяли некоторые из налётчиков. Хотелось бы, конечно, понаблюдать и за самой техникой, и последующим процессом, а ещё лучше, чтобы это сделал Зеф, но такой возможности мне не предоставилось. Колдовал Блурвель в одиночестве, а разлагающиеся трупы фермер засыпал землёй.

К вечеру Ерина начала постепенно приходить в себя, язвы никуда не пропали, но бледная кожа начала приобретать здоровый цвет, а сама она куда охотнее есть бульон. Вместе с едой ей периодически давали несколько капель жидкости из склянки ярко-синего цвета. Броской и запоминающейся. Пару раз я слышал, как Рейн прямо при пациентке обмолвился о том, что это алхимия 5-го ранга. Вот только я в ней так и не сумел разглядеть хоть крупицу силы. Похоже, спектакль, про который говорил Рейн, уже начался.

На следующий день мы отправили письмо в Пуёль, в котором принимали условие сделки, предложенные Рейхардом. 30 золотых монет в обмен на информацию о местоположении его дочери. Деньги нам должны были доставить во всё тот же придорожный трактир, вот только сами мы ждать будем в паре лиг к северу. И знал об этом лишь Кромвель, которому я послал соответствующий сигнал незадолго до обозначенного времени. Если на сделку придёт кто-то другой, то уйдёт ни с чем.

К этому моменту Ерина уже была полностью в сознании и свободно разговаривала. Общению с кем бы то ни было ещё она предпочитала общество молодого Рейна, который был с ней непривычно вежлив и обходителен. Блурвель же, исполняющий роль то ли слуги, то ли телохранителя, старался лишний раз не показываться ей на глаза. Как и я, ведь ничего хорошего или хотя бы цензурного нам сказать друг другу было нечего.

Когда я увидел всех Зайцев в полном здравии и при своём имуществе, то понял, что найти компромисс с лордом Рейхардом мы всё же смогли. Осталось договориться с собственной совестью, передавая прибывшему вместе с наёмниками десятку гвардейцев нашу недавнюю пленницу. В этих играх благородных особ пострадало немало простых людей, и, похоже, ни одна из сторон не считалась с такого рода потерями и особого раскаянья не испытывала. На вселенскую карму рассчитывать не приходилось, оставалось лишь уповать на то, что возможность всё расставить по своим местам мне ещё предоставится. А пока…

Пока куда важнее было обеспечить безопасность отряда и нашего друга — мастера Кромвеля, который в трудную минуту взял под свою защиту моих людей. Обмен прошёл хоть и напряжённо, но без происшествий. Не будь с нами господина Рейнлиена, который не постеснялся представиться и выступить гарантом честности сделки, возможно, так просто для нас всё могло и не закончиться. Ведь среди этого десятка гвардейцев не было ни одного простого и неодарённого воина. Со стороны Рейхарда участвовал всё тот же помощник, который сопровождал нас не так давно в Пуёле, он же и передал кошель с монетами.

И лишь после того, как Ерина в сопровождении людей своего отца скрылась из поля нашего зрения, все смогли немного выдохнуть. И первым это сделал Дунвест, хлопнув по протянутой руке Хески, которого считал своим давним другом, а за тем и вовсе по-отечески обнял сына, от чего его молодые кости чуть не треснули.

— Заду-уши-ишь, — притворно прохрипел Рейн, ничуть не стесняясь такого проявления отцовской любви. — Тоже рад тебя видеть. А ты не изменился, даже постройнел чуток… Не растерял хоть форму?

— Ну так, у нас каждый последний день декады — разгрузочный, — ответил рыцарь, косясь на Колтуна, очередь готовки которого как раз и приходилась на эти даты. — Не дают разжиреть. Так что меч пока ещё меня слушается.

— Да не скромничай, — вмешался я. — Расскажи ему лучше, как ты турнир всех вольных баронств выиграл и богачом стал.

Брови Рейна удивлённо поползли вверх, а его отец хоть и сохранил хладнокровный и безразличный вид, но по глазам было видно, как его изнутри распирает гордость. Иногда подвиг имеет смысл только тогда, когда о нём становится известно конкретному человеку. И Рейн (а скорее всего, и его мать) таковым для Дунвеста и являлся.

— Я бы тоже послушал эту историю о турнире, — влез в разговор Блурвель. — А заодно обо всём другом, приключившемся за последнее время в баронствах. Получать информацию от очевидцев и участников куда полезнее, чем от соглядатаев и доносчиков. Но не здесь же вести такие разговоры?

— Что ж, не желаете ли тогда погостить в моём поместье в Пуёле? — как ни в чём не бывало спросил Кромвель.

Обращался он даже больше к Блурвелю, чем к нам или Рейну. Думаю, этот маскарад вряд ли мог обмануть мастера, и он догадывался, кто на самом деле скрывается под личиной Хески.

— Это в том обветшалом особняке, который моя мать не знала, как лучше пристроить? — спросил Рейн. — Он всегда был занозой в заднице для Рейхарда, поэтому она и не соглашалась на его продажу. Но благодаря тебе, мастер Кромвель, из занозы он превратился в настоящее острое шило. Порой я поражаюсь её проницательности.

— Тебе ещё многому предстоит у неё научиться, — наставительно сказал Блурвель. — Но я не возражаю, думаю, нам вряд ли будет что-то угрожать, уж коль обвинения сняты, а Вестелины меньше всех теперь заинтересованы в том, чтобы правда всплыла наружу.

— Разве что попытаются нас всех убить одним ударом, — не согласился я. — И тогда заброшенный дом с плохой репутацией подойдёт для этого дела как нельзя лучше.

На несколько секунд повисло гнетущее молчание. Все на секунду представили штурм поместья с укрывшимися там двумя мастерами.

— Тогда их будет ждать большой сюрприз, — первым хмыкнул Рейн.

— К тому же, нам в любом случае нужно наведаться