Крючкозубые выглядели довольными.

Они ухмылялись, скалились напоказ, клацали своим кошмарным железом и косились на Лайта с каким-то особенным, понятным им одним смыслом. Так река знает, что под поверхностью воды затаился хищник и стаду не миновать угрозы, из года в год оно ходит одним и тем же бродом и теряет здесь больных, слабых и детенышей, но не ищет новой переправы. Цена меньше неудобства.

«Кто я, слабак, калека или безмозглый щенок?!» – Лайт закручивал решимость, как пружину в будильнике. У него не было плана, только безумная надежда. Он верил в дом. Все не напрасно.

Лайт не выспался.

Ночь бродила вокруг, и стоило ему задремать, как она подкрадывалась и заталкивала в полуоткрытый рот космы своей древней шали. Лайт задыхался, подскакивал, начинал метаться по дому в поисках лучшего угла, падал, пристраивался, успокаивался, затихал, начинал клевать носом и тут же в панике подрывался вновь.

– Восемь ноль две, – пропела женщина и обвинительно зацокала ногтем по циферблату ручных часов.

– Мы подождем. Правила есть правила, – Лайту казалось, что он держится уверенно, строго, немного отстраненно. Высокий воротник скрывал разодранную шею, но Лайт чувствовал, что кожа еще помнит, как ее натягивали крючки, как она лопалась и кровь толкалась локтями в проходе ран, стремясь наперегонки сбежать вниз по лопаткам.

– Мы ждем кого-то конкретного? – особенно вкусно спросил покупатель. Лайт облизнул губы и промолчал.

«Знает Доплера?!» – заскреблись крысы-вопросы.

– Может быть, стоило позвать кого-то из муниципальной палаты недвижимости? – упыри отчетливо над ним издевались. Дамочка обошла кругом их «Кадиллак», лаская кремовой перчаткой капот, крышу, багажник. Она дефилировала для Лайта с загадочным, интригующим блеском в глазах, и, если бы не отталкивающий рот, Лайт нашел бы ее походку и жесты крайне соблазнительными.

– Уверен, вы и бумаги-то забыли, – Лайт вздрогнул, настолько неожиданным стал горячий шепот в его левом ухе. Отвлекся на уродину, а этот… рыбоед подкрался!

– Вот они! – гаркнул Лайт в лицо мужчине, выдернув из кармана пачку документов, скатанных в трубу.

– Позволите? – изящно кивнул покупатель. Лайт только сейчас рассмотрел его сорочку и пальто – мерзавцы вырядились, как на прием у мэра: тончайшее сукно абрикосового цвета, кремовый – в тон перчаткам супруги – воротничок, серое кашне с легким растительным узором, бежевые ботинки. Лайт загляделся и опять проморгал, когда женщина скользнула мимо него и невесомо вынула бумаги из руки. Лайт дернулся, покупатель вежливо, но твердо придержал его за рукав. Лайт кипел, мужчина гасил негодование взглядом.

– Сама порядочность, – подтвердила дама, листая ворох бумаг. В ее голосе звучала легкая – перезвон хрустальных колокольцев – ирония.

– Количество подписей? – муж не скрывал издевки. Лайт пытался вырвать руку из его пальцев, плащ уже трещал, но покупатель и не думал отпускать.

– Две, – игриво ответила жена. – Его и наша.

– Нужен полицейский, – хрипя от ненависти, выдавил Лайт и вырвал-таки рукав из плена. – Хотите вы этого или нет!

– Восемь одиннадцать, – развела руками покупательница. – Кто заплатит нам за упущенное время?

– Я… я отказываюсь! Сделки не будет! – Лайт не думал, что эти слова настолько придутся ему по вкусу. Он не видел, но призраки стояли вдоль всех окон первого этажа, и сделка им горячо не нравилась.

– Тогда и я тоже. Отказываюсь! – нахмурился покупатель, взял из рук жены документы и принялся их рвать. Пополам. Роняя казненные обрывки себе под ноги.

Лайт помчался к своему «Форду», грохнул дверцей, трясущимися руками поковырял замок зажигания, выронил ключи, и, когда поднял голову, оказалось, что эти двое не думают никуда уходить. Мужчина зачем-то мерил дом рамкой из указательных и больших пальцев, сведенных вместе в ромб. Женщина открыла багажник и начала выбрасывать оттуда инструменты: лопату, ломик, наклонилась и с видимым трудом достала кувалду.

– Эй! – заорал Лайт, чувствуя себя немного уверенней в салоне собственной машины. – Не смейте ничего здесь портить! Это частная собственность.

– Несомненно, – оглянулся мужчина и театрально прижал ладонь к груди. – Как вы могли такое подумать?!

– Пошли прочь! – завизжал Лайт, брызгая слюной. На ум почему-то пришелся гипсовый череп и отвертка, которую он бросил дома. – Я вызову полицию!

– То-то они уже здесь, – комично поднял брови покупатель. – Или, может быть, мчатся, спешат на всех порах?! Что это за шум?! – обеспокоился он. – Сюда кто-то… едет?!

Подножие холма осветили мощные фары.

Лайт услышал рев мотора. Попытался разглядеть в зеркало, но не сумел. Ему до чертиков не хотелось вылезать из машины. Крючкозубый с неподдельным интересом наблюдал за ним.

– Это птица? – писклявым детским голосом закричал он. – Это самолет?! – продолжил басом. – О, Боже, нет! Это… бульдозер?!!

На холм, скрежеща широкими гусеницами, карабкался строительный монстр. Фары штробили мощные каналы света в зыбком невыспавшемся утре. Труба тянула хвост дыма. Земля содрогалась от поступи титана. Лайт, не мигая, изучал лицо погибели и восхищался ею.