придя от изумления, еще только бежала к нам. Уйдя от удара дубинки, я почти одновременно выбросил вперед кулак, метя ему в челюсть. Вот только мой удар прошел вскользь, голова убийцы дернулась, он отшатнулся, но его секундного замешательства вполне хватило, чтобы нанести ему новый удар в челюсть, бросивший того на землю. Подбежавшие сержанты, не понимая, что происходит, но при этом действовали, как натасканные псы, сходу принялись пинать его ногами и бить древками алебард. В этот самый момент к нам, быстро шагая, подошел Монтре, бросил быстрый взгляд, на кричавшего от боли убийцу, которого продолжали пинать стражники и только тогда посмотрел на меня. Хотя он ничего не понимал, но я интуитивно чувствовал, что он мне верит. Я протянул ему дубинку, которую успел поднять с земли. Тот взял ее, покрутил ею в воздухе. Потом спросил: — Почему ты думаешь, это он убийца?

— Я видел его в толпе в прошлый раз, а вот теперь он опять здесь. Это совпадение? Не думаю. Я плохо знаю город, но мне кажется, что места, где были совершенны убийства, расположены довольно далеко друг от друга. Он просто не мог где-то услышать о новом трупе и прибежать сюда. Да и дубинка сама за себя говорит.

Он хотел мне верить, но при этом мои слова, я чувствовал, не показались ему убедительными. Тут мы вторгались в психологию человека, а эта область, пусть даже для продвинутого палача и лекаря являлась "terra incognita".

— Значит, ты точно уверен, что это именно он, — в его голосе все еще звучало сомнение. — Сможешь это клятвенно подтвердить, положа руку на библию?

— Да.

— Ладно. Попробую им объяснить, что случилось.

Покачивая дубинкой преступника, Пьер развернулся и направился к представителям городских властей, объяснять ситуацию. Я задумчиво посмотрел ему в след, затем скользнул взглядом по вновь собравшейся толпе. Увидев, что я на них смотрю, люди, возмущенные моей выходкой, стали кричать и ругать меня, но с опаской и без особой злости, так как они сейчас с увлечением гадали, что именно произошло на их глазах. Впрочем, я тоже сейчас пытался разгадать загадку непонятного мне поведения чиновников и лейтенанта. Городские власти, к моему удивлению, ничем не высказали свое возмущение. Меня даже не позвали для объяснений, когда Монтре закончил говорить, а вместо этого чиновники с лейтенантом стали негромко, но довольно оживленно совещаться, причем все трое имели довольный вид. Так продолжалось до того момента, пока их совещание не прервал крик одного из сержантов, которые перестали избивать убийцу и теперь делали вид, что его охраняют: — Ваша милость! Ваша милость! Мы у него кошелек нашли! Он у него за пазухой лежал!

Повинуясь повелительному жесту лейтенанта, стражник принес кошелек своему начальству, после чего те стали просматривать его содержимое, которое вдруг неожиданно вызвало среди них новое, довольно бурное оживление, которое закончилось тем, что лейтенант отдал приказ кого-нибудь из соседей убитого.

Мы стояли недалеко и, хотя следствие, велось без нас, мы все прекрасно слышали. Оказалось, что среди монет в кошельке нашли перстень и теперь они решили выяснить, не принадлежал ли он убитому.

— Да, ваша милость! Это его перстень, нашего бедного Нуаре. Он еще тогда выпил лишку вина и перед всей улицей им хвалился! — тут же затараторила женщина, соседка покойного, стоило ей предъявить перстень. — Он был славный малый! Он даже….

Стоило ей это сказать, как лейтенант, перебив женщину, резко скомандовал стражникам: — Схватить этого мерзавца и немедленно доставить его в тюрьму!

Двое дюжих сержантов тут же рывком подняли избитого убийцу с земли и потащили в направлении тюрьмы. Тем временем, я пытался найти самые простые слова для объяснения с чиновниками, но, к моему великому изумлению, меня никто ни о чем не стал спрашивать. Судя по довольным лицам чиновников, которые уже топливо удалялись в сторону мэрии, и лейтенанта, чуть ли не сиявшего от радости, их всех, похоже, удовлетворил сам факт поимки преступника. Монтре только спросил лейтенанта: — Мы можем идти, сударь?

— Иди, палач! И вытряси душу из этого слуги дьявола! — громко и важно заявил в ответ лейтенант. Он явно работал на публику, что было видно по его улыбке, когда в ответ на его слова толпа зевак разразилась одобрительными криками. Мы неторопливо зашагали следом за стражниками, волочившими, еле переставляющего ноги, преступника.

— Мастер, а почему нам так просто поверили?

— Слушай, Клод, все никак не могу понять, как в тебе могут сочетаться дурость и ум, — причем это было сказано не зло, а скорее, снисходительно. — Народ в городе уже всерьез начал волноваться, того и гляди, соберется толпа, напишет петицию и понесет в городской совет, а к этим жирным свиньям у людей и так причин для недовольства хватает. Представляешь, во что это все могло вылиться?

Я согласно кивнул. Уж кому как не мне, это было понятно. Чистой воды политика. На волне возмущения вполне возможны перевыборы и в городском совете появляются новые люди.

— Городскому совету надо было хоть что-то сделать, чтобы показать людям, что они не бездействуют, а тут раз! — и на глазах этого самого народа доблестная городская стража хватает слугу дьявола. Волнений в городе не будет, панические слухи, портящие репутацию городу, прекращены, а про городскую стражу и говорить нечего.

— А если бы я ошибся? — спросил я и только в следующую секунду понял, что задавать его не следовало.

— Ты похоже не понял, что я только что тебе сказал?! Ладно, еще раз повторю. Убийца и слуга дьявола был только что схвачен храбрыми стражниками на глазах людей!

До меня только сейчас дошло, что если бы я ошибся, то этот случай все равно бы использовали, хотя бы потому, что его поимка всех устраивала. Городской совет, купцов, стражу, людей. Из него все равно выбили бы признание и казнили, как убийцу и слугу дьявола.

"Интересно, чтобы я чувствовал, помогая пытать невиновного человека?". При этой мысли у меня даже мурашки по спине побежали, и я нервно передернул плечами. Пьер, видно, что-то заметил, потому что решил меня подбодрить: — Брось, парень, лучше подумай о премии от купцов. Не успеешь оглянуться, как сразу разбогатеешь!

— И сколько ты мне, мастер, выделишь из этой премии? — решил я сразу расставить точки над "i".

Монтре весело усмехнулся, видно ему понравилась прямота вопроса, и ответил: — Думаю, пару ливров.

— Пара? Вроде купцы десять ливров обещали…

— Ты как ребенок, Клод! Ты забыл, что его схватила стража? Ни капитан городской стражи Бастиан де Брюле, ни